[ДоЛарис]

Нет, мне не все равно, что о нас подумают другие. Вот Метрополитен-музей, лучшее художественное собрание обеих Америк. Понятно, кто в нем доминирует: египтяне, итальянцы — и свои, американские. А наше там есть? А что? Я сходил, проверил. Остался, в целом, доволен. Но что-то они упускают.


Кокошник, 1800–1880 гг. Шелк, бумага, хлопок, металл, жемчуг, стекло, полудрагоценные камни © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Главный хит

Да, господа, кокошники — вот самая яркая и большая часть русской коллекции Метмузея. Кокошники, кики, сороки — одним словом, женские головные уборы. Все — подлинные, 19 век, разные регионы России.

Музей не силен в русской географии, но по силуэтам и с энциклопедией можно разобрать, какой откуда. На первой картинке похоже, кокошник Владимирской губернии. Почему на нем госсимволика — данных нет. «Двуглавый имперский орел характерен для многих культур на протяжении истории, особенно для Византии», — меланхолично замечает музей. Византия у нас — во Владимире.

А вот это, наверное — южнорусский кокошник, скорее всего, курский.


Головной убор, Россия, начало 19 в. Шелк, хлопок, жемчуг © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Такие носили с «фатой», картинку которой музей добросовестно прикладывает к экспонату. Так вот где корни этой пышной белой штуки из советского загса (я сделал личное открытие).

А это, предполагаю, московский, костромской и... Дальше я не разобрал.


Головные уборы, Россия, 19 в. © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Тут более 50 экспонатов, столь представительную коллекцию кокошников я видел только в ГИМе в Москве. Выходит, с художественной точки зрения, для американских музейщиков Россия — самая женская из великих держав мира. Что ж, это так и со многих других точек зрения.

Большая потеря

Иконы, конечно. В этом разделе я немного погрустил. Вот, посмотрите:


Икона «Спас в силах», Новгород (?), вторая половина 15 в. Размер 107×78.4 см © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Если такая икона покидает храм — это всегда некая драма, крушение, кража. Про ее историю музей ничего не знает. Это, пишут, «дар Джорджа Р. Ханна, 1944 год». Кхм-кхм. В защиту музея скажу — хорошо, хоть сюда принесли. Новгородский «Спас» вполне мог зависнуть на вилле какого-нибудь железнодорожного магната в Коннектикуте — и привет. А так хоть повидаться можно.

И вот еще, смотрите, какая сложная работа: серебро, позолота, чернь, эмаль, сапфиры, рубины, шпинели, жемчуг, кожа, бархат, масляная краска, лен, слюда, липа, дуб.


«Спас Нерукотворный», начало 17 в., Мастерские Московского Кремля. Размер: 68,6×90,8×12,7 см © Метрополитен-музей, Нью-Йорк


Стольник Матвей Тимофеевич Измайлов заказал этого «Спаса» в 1637 году в мастерских Кремля. Метмузей купил икону на аукционе Christie’s в 1975 году. Что было между — загадка.

Основные жанры

Хохломы, Палеха и дымковской игрушки — нет. Зато есть, например, поднос с Урала. Знаменитое каслинское литье, чугунные кружева.


Блюдо, чугун, 1,9 × 21,9 см. Каслинский металлургический завод, середина 19 в. © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Поднос — это еще что. К Всемирной художественно-технической выставке 1900 года в Париже умельцы из Кыштымского горного округа сделали чугунный павильон: 1500 ажурных деталей. Причудливый ларек весит как подводная лодка (4,5 тонны) и стоит сейчас в Екатеринбургском музее изобразительных искусств — загляните при случае удивиться.

Есть в Метмузее и одна из невероятных шалей, изготовленных в мастерской Надежды Аполлоновны Мерлиной в Нижегородской губернии. Ткали их особыми челночками, похожими, скорее, на тоненькие коклюшки, почти иголочки. Над каждой шалью две мастерицы работали от полутора до двух лет — и стоила она целое состояние.


Шаль, начало 19 века, мануфактура Надежды Мерлиной. Размер: 241x60 см © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

«Изготовление их стоило здоровья молодым ткачихам, их трудовой век оканчивался задолго до 30 лет, — уточняет Государственный исторический музей, в коллекции которого есть целых три шали Мерлиной. — Потеряв зрение, далее они считались непригодными для ткачества». Ну, про роль женщин в русском искусстве мы уже говорили.


Две вазы, бивень слона и моржа, Николай Верещагин, 1795–1800 гг. © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Есть в Нью-Йорке и наша кость, моржовая. «Искусство резьбы по кости в России неразрывно связано с далеким северным китобойным городом Архангельском. Отсутствие академического образования и скромное положение на таможне не помешали самому известному архангельскому резчику по кости Николаю Степановичу Верещагину — его работы заказывал для личной коллекции сам царь Александра I» — пишет музей.

Все правильно изложено, садись, пять.

Многое в русской коллекции Метрополитен-музея связано с войной — еще бы, такой устойчивый образ. Вот боевой шелом с плюмажем — такие и в наших музеях большая редкость.


Шлем, Россия, начало 16 в. Сталь, железо, медный сплав, кожа. Высота 46,7 см, вес 1560 гр. © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Не забыт Тульский оружейный завод. Вот эта пара пистолетов, например, принадлежала Великому князю Константину Павловичу (1779-1831) — тому самому, который в 1825-м отказался занять престол, потому что хотел жить с Жанеттой Грудзинской.

А шпага (вторая картинка в галерее) — это просто произведение ювелирного искусства.


Пара кремневых пистолетов, Тула, 1801 г. Сталь, серебро, золото, дерево © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

В Туле, кстати, делали не только оружие. Сохранилось несколько странных предметов мебели: стальных — но благодаря особой художественной технике сияющих, будто бриллиантовые. Оружейная палата бережет стальную колыбель Александра I (императорская власть умела играть символами).

А в Метмузей попал любимый столик Екатерины II.


Столик, Тула. Сталь, серебро, медь, липа. Размеры: 70×56×38 см © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Это, без преувеличения, жемчужина коллекции. Он стоял в комнате коронных драгоценностей в Зимнем дворце, потом перекочевал в Павловск к Марии Федоровне (жене Павла I). Потом Мария подарила столик своим немецким родственникам — и вот он в США.

Что удивило

Вот это да, у них есть знаменитый стакан Вершинина!


«Собака гоняется за кроликом в пейзаже с дачей и хижиной», стакан двуслойный, Александр Вершинин, 1800-1810 гг. Стекло, эмаль, мох, солома, бумага, песок, камень, глина, слюда. Размер: 10,5×7,3 см © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Александр Петрович Вершинин (?-1822 г.) был крепостным мастером на Никольско-Бахметевском хрустальном заводе в Пензенской губернии. Он делал двустенные стаканы (как — до сих пор не очень разобрались), а в полых стенках — целый объемный мир: пейзажи, люди, растения.

Вершинин строил эти миры из соломки, мха, травинок, песка, бумаги, раскрашенной акварелью и золотом. Перед вами техника, которую за всю историю освоил лишь один человек — так редко бывает. Пишут, что сохранилось всего 14 таких работ, и вот одна из них — в Нью-Йорке.

Ну и все, в целом. Из русских светских живописцев в Метмузее — один залетный Куинджи, больше никого.


«Красный закат на Днепре», Архип Иванович Куинджи, 1905-1908 гг. © Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Будем честны, на международном уровне славу себе составили только наши авангардные художники. А Метрополитен современным искусством не интересуется, даже если ему уже сто лет.

И удивило полное отсутствие камнерезов: нет. скажем, ни одного стоящего Фаберже. Нет и нашумевшей в свое время «русской мозаики»: это когда мастер расслаивает отдельные куски поделочного камня на чешуйки толщиной 2-4 мм, а потом выкладывает из них «как бы» природный рисунок — но соразмерный и переливающийся, каких в природе не бывает.

Ну, «русская мозаика» дорога, может, американцы просто не потянули. Но, в целом, отечественная культура в Нью-Йорке представлена полно и верно, как мне кажется.

Или мы что-то упускаем?

Кирилл Вишнепольский

Источник:https://zen.yandex.ru/media/zacepilo/russkoe-iskusstvo-v-krupneishem-muzee-ssha-itak-chto-je-ih-zainteresovalo-62ff193e2ff14c4e9b90bae2?&