[ДоЛарис]

Маркова-Пешкова Елизавета Зиновьевна (1911-1989), Она унаследовала фамилию Пешкова от отца, который был рожден как Зиновий Свердлов (1884-1966), но в историю вошел как родной брат одного из лидеров большевиков Якова Свердлова (1885-1919). Фамилию дал Зиновию приемный крестный отец Алексей Максимович Пешков (он же писатель Максим Горький). Их жизненные пути то расходились, то сходились по разным причинам.

Спасая приемного сына от службы в армии, Горький снабдил его деньгами, и Зиновий отправился на поиски счастья за границу. Талантливый от природы, молодой юноша посетил Канаду, США, затем Новую Зеландию. Когда Горький поселился на Капри (Италия), Зиновий, не найдя в заморских странах ни работы, ни надежного пристанища, переехал к нему (1907-1911) и стал его доверенным лицом и переводчиком.

В 1911 году Зиновий Пешков обосновался в местечке Феццано на северо-западе Италии. Там жил русский журналист и писатель А. В. Амфитеатров (1862-1938), у которого Зиновий по рекомендации Горького стал служить секретарем. Рядом с усадьбой Амфитеатрова жила очень богатая русская семья. Глава семьи – казачий полковник Петр Бураго. С его единственной очень красивой дочерью Лидией у Зиновия Пешкова-Свердлова завязался страстный роман, который длился 5 дней. Через 5 дней молодые поженились, была громкая свадьба, кстати сказать, на Капри у Горь-кого. 23 июня 1911 г. в городе Портовенере у супругов родилась дочь Елизавета, которую назвали в честь матери Зиновия.

В 1914 году Зиновия приняли во французскую армию простым солдатом. В мае 1915 года в одном из боев он был тяжело ранен, потерял правую руку. Жена, увидев супруга-инвалида, подала на развод. Зиновий уехал во Францию, где вступил добровольно в Иностранный легион и вскоре из православия перешел в католичество. Лидия Петровна вторично вышла замуж в 1919 г. за вдовца-адвоката Вито Фьяски, от которого родила дочь Марию. Лидия Бураго провела остаток жизни в Италии и умерла в 1967 году. Что касается Зиновия Пешкова, Октябрьскую революцию встретил враждебно. Он продолжил службу в Иностранном легионе, выдвинулся до звания капитана, затем майора, побывал на разных фронтах Гражданской войны в России, представлял Францию как дипломатический и военный агент Антанты при генерале Жанене на стороне Керенского, Колчака, Деникина и Врангеля.

Будучи командиром батальона Иностранного легиона в Марокко в течение девяти лет, он познакомился там с будущим президентом Шарлем де Голлем и стал его личным другом. После Второй мировой войны Зиновий Пешков стал бригадным генералом, дипломатом, его наградили орденом Почетного легиона и похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем как национального героя.

Судьба его единственной дочери Елизаветы от первого брака, которую он очень любил и помогал материально, оказалась не столь удачной, а скорее трагической. Благодаря отцу, Лиза получила хорошее образование в Италии. С четырех лет она училась в монастырской школе, в гимназии и коммерческом училище, окончила университет в Риме (отделение романских языков), жила несколько лет с матерью и сводной сестрой во Франции и Швейцарии, встречалась с отцом в Париже, переписывалась с ним, навещала Горького в Сорренто.

Однажды в Риме она встретила симпатичного парня, свободно говорившего по-итальянски. Лиза безумно влюбилась в него и познакомила со своим отцом. После знакомства отец сказал, что её возлюбленный признался, что он не итальянец, а служащий советского посольства по имени Иван, который скорее всего является советским разведчиком. Отец был категорически против, но не смог ничего поделать. Лиза все-таки вышла замуж за Ивана Александровича Маркова (1903-1938), зарегистрировала брак с ним в 1934 году и приняла советское гражданство. Руководство внешней разведки НКВД отнеслось положительно к женитьбе своего сотрудника с дочерью легионера, преследуя свои далеко идущие цели. Страна Советов представлялась Лизе по молодости в радужных красках, как многим, жившим в Италии, где тогда процветал фашизм. В 1935 году она родила сына Александра.

Как раз в 1936 году в Риме при посольстве СССР появился военный атташе Николай Биязи, который по долгу службы познакомился с женой помощника руководителя «легальной» резидентуры в Италии под прикрытием второго секретаря посольства. Лиза, по внешности типичная итальянка, унаследовавшая красоту от матери, помогала мужу в его работе как переводчица и машинистка.

«Мы с мужем были в Риме, и в один из вечеров он уговорил меня поужинать в ночном кафе. Я плохо себя чувствовала и не хотела идти. Войдя в зал, я увидела отца. Он еле заметно улыбнулся. Я села к нему спиной. Ни разу не повернулась, но и уйти не могла. Так я и просидела до 4 часов утра, зная, что отец тоже не уходит. Домой пришла в истерике. Ведь я могла сделать вид, что мне нужно выйти, как-то увидеться с ним не в общем зале. Днем мы с мужем обошли все гостиницы Рима. Потом выяснилось, что он останавливался в той единственной, куда не заглянули. Затем мы объехали всю «горьковскую» Италию, и везде нам говорили: «Синьора, Ваш отец был здесь накануне». Мы поняли, что отец использовал возможность побывать в тех местах, где жил и любил бывать Горький. Вернувшись в Рим, узнали, что он приходил к нам, но застал только Сашу, которому было два года, и погладил внука по головке».

Е.З. Пешкова-Маркова перед последней встречей с отцом

Они покинули Италию в том же незабываемом 1937. Каюта первого класса на пароходе — через Стамбул до Одессы, пересадка на московский скорый, жизнь в прекрасном номере гостиницы «Москва» с домработницей — ничто не предвещало трагического перелома… для Лизы. У Ивана Александровича настроение было намного хуже: круг его сослуживцев и друзей заметно редел, а он хорошо знал, что они не были «врагами народа». Во всяком случае, его предупреждали, что возвращаться в Союз не надо.

26 октября 1937 года Ивана Маркова выследила итальянская полиция в тот момент, когда он должен был забрать вещи и документы на конспиративной квартире разведчика–нелегала Аксельрода Моисея Марковича (1898-1939), отозванного накануне в Москву из-за грозившего ему провала. Хотя полиция освободила Маркова за отсутствием прямых улик, но он «засветился» и был вынужден покинуть Италию.

Семья вернулась в Москву в незабываемом 1937 году «большого террора». Июньский закрытый процесс над участниками «заговора генералов» во главе с маршалом Тухачевским привел к разгрому военных кадров. Армия была деморализована. Казалось, ничто не предвещало трагического перелома в жизни Елизаветы. Она ждала рождения второго ребенка. Марков с каждым днем мрачнел. Многие его сослуживцы и друзья были объявлены «врагами народа» и исчезали в подвалах Лубянки. 17 февраля 1938 на свет появился второй сын Алеша.

Старшего лейтенанта госбезопасности Ивана Маркова арестовали 31 марта, через две недели пришли за женой. Её отвезли в Бутырскую тюрьму, а сыновей сдали в дом для детей «врагов народа». Следователь предложил ей написать донос на мужа, отказаться от него, сменить фамилию. Она эти предложения решительно отвергла. В ЦАМО, в учетно-послужной карточке Марковой-Пешковой, в графе «семейное положение» записано: разведена. После допросов Елизавета лишилась верхних зубов, затем её отправили в ссылку на 10 лет в исправительно-трудовой лагерь, где она пыталась покончить с собой, но её спасли.

20 июня 1938 года Ивану Маркову предъявили обвинение как «участнику контрреволюционной террористической организации и итальянскому шпиону». Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла ему приговор: высшая мера наказания. В тот же день он был расстрелян как агент итальянской разведки. Через 19 лет, после начатой Н. Хрущевым «десталинизации», 1 июня 1957 года Военная коллегия реабилитировала Ивана Маркова, не найдя за ним состава преступления.

В 1944 году генералу Н. Биязи, возглавившему Военный институт иностранных языков, потребовались преподаватели для налаживания нормального учебного процесса. Еще шла война и не хватало многих языковых специалистов. Он вспомнил о своей знакомой по Италии Елизавете Марковой и разыскал ее с помощью своих подчиненных. Он сильно рисковал своей репутацией. Надо заметить, что нарком внутренних дел Берия пошел на некоторые послабления в отношении осужденных в колонии-поселения. Используя свои каналы связи и преодолевая бюрократические препоны, генералу Биязи удалось вернуть Елизавету из ссылки, разыскать её двух сыновей, предоставить для проживания двухкомнатную квартиру на первом этаже в трехэтажном доме № ½ по Волочаевской улице и, как вольнонаемную, принять на работу в закрытое военно-учебное заведение. В Москве было холодно и голодно, спасал продовольственный паек от института. Елизавета начала преподавать итальянский и французский язык на разных курсах. Учебников в нужном количестве не было, она предпочла вести занятия на родном и привычном ей итальянском языке, так как русским она владела неважно. По воспоминаниям ее бывших учеников Елизавета Зиновьевна вовсе не требовала от них особого прилежания. К тому же уроки она вела живо и отличалась редким обаянием.

В мае 1946 года, согласно приказу начальника Главного управления кадров, старшего преподавателя по вольному найму кафедры итальянского языка Маркову-Пешкову определили в кадры ВС СССР и назначили на эту же должность с присвоением воинского звания старший лейтенант административной службы. Казалось, все её мучения и горести позади, можно успокоиться, сыновья при ней и постепенно взрослеют. Генерал Биязи помог устроить старшего сына Александра в суворовское училище. Как преподаватель Маркова-Пешкова зарекомендовала себя с лучшей стороны, подготовила к изданию учебник итальянского языка. В апреле 1947 года её назначили на должность заместителя начальника кафедры романских языков, а в связи с уходом с должности по собственному желанию Марии Мизиано, Елизавету Зиновьевну «допустили к исполнению должности начальника кафедры итальянского языка».

В декабре 1946 года на генерала Н. Биязи посыпались доносы «доброжелателей» в Главное политуправление Красной Армии. Его заменили в марте 1947 года на генерал-майора Ратова. Парткомиссия при ГлавПУРе припомнила генералу Биязи о «неправильном подходе в подборе кадров постоянного состава, в результате такой практики институт оказался засоренным сомнительными, а в отдельных случаях чуждыми советскому строю людьми». После этого с приходом нового начальника в ВИИЯ начались кадровые перемещения. В июне 1948 года последовал приказ о увольнении Марковой-Пешковой в запас.

После увольнения открылась новая страница в её легендарной биографии. Её переселили из институтского жилого фонда в коммунальную квартиру на Таганке. Опять на помощь пришел её верный друг и покровитель генерал Биязи. На этот раз генерал перестарался. Обладая широкими связями, он порекомендовал ее переводчицей-машинисткой в ТАСС, но там в отделе кадров сидели сверхбдительные люди и они докопались до её прошлого, сравнительно недавно ссыльной, вернувшейся в столицу осужденного «врага народа».

В районном отделении милиции у ничего не подозревавшей плохого Елизаветы Зиновьевны взяли паспорт, поставили отметку «минус сто», что означало — запрещалось селиться в любом городе, расположенном ближе, чем в ста километрах от Москвы. И добавили в нем запись: без права проживания во всех районных и областных центрах страны. Ей было приказано в течение двух суток убраться из столицы. В растерянности и от безысходности она решила обратиться к недавним своим ученикам с просьбой помочь ей, чьи родители занимали высокие должности во властной структуре и могли бы походатайствовать за неё. Прямо из милиции она помчалась к Виктору Кобулову, отец которого был первым заместителем Леонтия Берии, но когда её ученик узнал о цели визита, он грубо ей отказал и выставил за дверь. Вся в слезах, Елизавета Маркова-Пешкова с младшим сыном спешно покинула Москву.

Она нашла прибежище в сельской местности Краснодарского края, где начала преподавать французский язык. После реабилитации её и мужа поселилась в Сочи, жила в бараке, работала сначала дворником на пляже, затем медсестрой в поликлинике. Последнее место работы – библиотекарь-архивист краеведческого музея, получившего позже статус музея истории города Сочи.

Во время моих встреч в Ессентуках с Евгенией Сергеевной Биязи (женой во втором браке), она мне как-то сказала, что в конце 60-х годов к ним в дом пожаловала Елизавета Зиновьевна в сопровождении Надежды Пешковой, невестки Максима Горького. Они направлялись в Москву и проездом Елизавета Зиновьевна решила заглянуть к своему благодетелю, генералу в отставке. Несомненно, Биязи был рад этой встрече, которая состоялась в первый и последний раз. В 1974 году ей разрешили один раз съездить в Париж и посетить могилу отца.

И вот после всех мытарств — Париж, 1974 год. Кладбище Сент-Женевьев де Буа. Встречи с теми, кто знал отца. Встреча с городом, где бывала в юности.

Елизавета Зиновьевна познакомилась с Николаем Вырубовым, племянником фрейлины Анны Александровны Вырубовой, ближайшей подруги последней русской императрицы Александры Федоровны. Вырубов участвовал во французском Сопротивлении и хорошо знал Зиновия Алексеевича. В 60-х годах Николай Васильевич приезжал в Москву, сопровождая Андре Мальро. Возил всю делегацию в Тургеневский мемориальный заповедник — бывшее «свое» имение под Орлом, где мужики убили его мать.

Тогда же познакомилась с другом отца Николаем Оболенским, который после гибели своей жены, героини Сопротивления Вики Оболенской, стал священником. Своим обаянием и умом он производил необыкновенно сильное впечатление. Проговорила с ним часов пять.

В 1976 г. Елизавета Зиновьевна получила официальное приглашение французских властей на церемонию, посвященную десятилетию со дня кончины генерала Пешкова. «Органы» предложили подписать бумагу с отказом от приглашения: «Вы не можете представлять Советский Союз на этих поминках». — «Я буду представлять себя, а не Советский Союз». — «Вы подпишете». — «А если я не подпишу?» — «Мы вас поместим на обследование в больницу». Теперь мы знаем, какая больница ждала Е.З. Пешкову, если бы она упорствовала. И побывать во Франции еще раз не довелось.

У Елизаветы Зиновьевны почти не было надежды на то, что ее мать и младшая сестра Мариучча пережили войну, но она упорно пыталась их найти. Запросы посылала через Красный Крест и получала один и тот же ответ: «Сведениями о Лидии Петровне Бураго-Пешковой-Фьяски и Марии-Вере Фьяски (имя сестры по документам) не располагаем». Такие же ответы, как потом выяснилось, получала и сестра: соответствующие инстанции не были заинтересованы в их встрече.

Как-то близкая приятельница Елизаветы Зиновьевны, узнав, что в Италии «на счастье» носят амулет — кусочек коралла, выточенный в форме кисти с отогнутыми большим пальцем и мизинцем, достала такой и подарила с пожеланием, чтобы нашлась Мариучча. Обе улыбнулись, согретые этим порывом, с грустной улыбкой подумав, что чудес на свете не бывает. Однако через несколько месяцев пришло письмо от старшего сына Мариуччи — Роберто. Он много слышал от матери об ее исчезнувшей сестре — она не уставала рассказывать детям, кому обязана своим воспитанием и какая была необыкновенная умница и красавица ее старшая сестра. Роберто женился на англичанке и в доме тестя рассказал о незнакомой ему тете Лизе. Тесть принял его рассказ близко к сердцу и сделал объявление по английскому радио с просьбой к людям, знавшим о судьбе Елизаветы Зиновьевны Пешковой-Марковой, отозваться. Отозвалась С.Н. Андроникова, которой Лиза звонила из Парижа в 1974 г. Саломея Николаевна дала адрес Н.В. Вырубова, и он тут же сообщил Елизавете Зиновьевне, где живет Мариучча.

Вскрыв письмо от Лизы, Мариучча потеряла сознание, а Елизавета Зиновьевна, придя на телефонную станцию для первого разговора, падала от волнения и говорить почему-то начала по-русски: «Здравствуй, Мария!» Через некоторое время она встречала сестру в Москве, откуда привезла к себе в Сочи. И как это оказалось непросто — рассказать о 42 годах, прошедших в разлуке!

Елизавета Зиновьевна узнала, что ее мать во время войны очень бедствовала, долго болела. Мариучча, выйдя замуж, взяла ее к себе. Умерла Лидия Петровна в 1967 году, на год пережив первого мужа.

Внуки З. Пешкова: Алексей и Александр Марковы

Потом сестры встречались в Москве, Сочи и Италии, где Елизавета Зиновьевна успела побывать пять раз. Она познакомилась и подружилась со всей семьей Мариуччи. Поездки в Италию давались ей нелегко. Трудны были сборы. И как ни прекрасно было под синим небом этой родной, казалось бы, страны, как ни тепло там принимали, ее тянуло домой, в Сочи, ее снова тянуло в Россию.

Здесь она и скончалась в 1989 году от рака почки, которую ей отбили в тюрьме. Болела она долго и мучительно.

Род Зиновия Пешкова не угас. Есть у него взрослые правнуки, а в конце 80-х у его младшего внука — Алексея Ивановича — родилась дочь, которую назвали Лизой — в честь бабушки. Сам Алексей Марков — способный журналист (в основном он работал в газете «Аргументы и факты»), отличный товарищ и кумир женщин (он очень эффектно дарил им цветы!) — умер преждевременно, но Елизавета Зиновьевна, слава Богу, не успела об этом узнать…

Трудно сказать, как сложилась бы судьба дочери Зиновия Пешкова, не окажись она в России в годы жестокого террора. Елизавета Зиновьевна не занимала высоких постов, не оставила мемуаров и научных трудов. Она перенесла физические и нравственные мучения, серость будней и давление советских гестаповцев, оставшись Человеком. Советской власти оказалось не под силу уничтожить потенциал ее высокой европейской культуры, заложенный в ней генетически и отшлифованный под влиянием отца, семьи Амфитеатрова и деда — Максима Горького

Е.З. Пешкова-Маркова. Одна из последних фотографий

Источник:https://club.berkovich-zametki.com/?p=9906,https://vkimo.com/елизавета-пешкова-работала-в-виия/