[ezup]

Стратегический бомбардировщик Б-52 модификации «С» (В-52С) в полёте. До массовой ракетизации эти самолёты были основой американской ядерной мощи. Source: Richard Lockett, Air-and-Space.com

Важно признать, …что силы, вооружённые баллистическими ракетами,
как в случае с США, так и с Советским Союзом, представляют собой
потенциал для ведения стратегической ядерной войны
на самом неизбирательном уровне, на самом высоком уровне, на уровне,
менее всего поддающемся контролю.

Применение этого оружия в конфликте более низкого уровня,
вероятно, приведет к бесконтрольной эскалации ситуации до интенсивности,
которая может оказаться в значительной степени
несоразмерна масштабам первоначального столкновения.

Следовательно, использование межконтинентальных баллистических ракет и БРПЛ
не является рациональным или надежным ответом на провокации,
которые, хотя и серьезны, все же представляют собой меньшую угрозу,
чем непосредственная угроза выживанию нации.

По этой причине, среди всего прочего, я считаю, что национальная безопасность
будет по-прежнему требовать гибкости, оперативности
и возможности избирательного применения
пилотируемых систем стратегического оружия
во всем диапазоне холодной, ограниченной и всеобщей войны.

Кёртис Лемей

Ядерное сдерживание


Концепция ядерного сдерживания состоит в том, что противник, попытавшийся нанести достаточно сильный ядерный или неядерный удар, способный привести к неприемлемому атакуемой стороной ущербу, сам становится жертвой ядерного удара. Страх последствий этого удара удерживает противника от нападения.

В рамках концепции ядерного сдерживания существуют ответный и ответно-встречный удары (первый удар в любом его виде остаётся за рамками этой статьи).

Их главной разницей является то, что ответно-встречный удар наносится в момент, когда происходит атака противника – от установления самого факта идущей атаки (срабатывание СПРН) до подрыва первых боевых частей вражеских ракет на территории атакуемой страны. А ответный – после.

Проблемой ответно-встречного удара является то, что системы, предупреждающие о ракетном нападении или ином виде ядерного нападения (есть и такие) могут, что называется, дать сбой. И такие случаи были неоднократно. Множество раз безусловное и слепое следование алгоритмам ответно-встречного удара, как советскими, так и американскими военными, могло бы привести к непреднамеренному началу глобальной ядерной войны просто из-за нештатного срабатывания электроники. К тому же самому могла привести автоматизация выдачи команды на ответно-встречный удар. Эти ситуации повлекли за собой некоторые изменения в последовательности выдачи команды на ответно-встречный ядерный удар, которые были направлены на снижение риска нанесения удара по ошибке.

Как результат, есть вероятность того, что срабатывание системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) в результате реальной атаки на каком-то уровне принятия решений будет принято за ошибочное, в том числе и по психологическим причинам – цена ошибки здесь просто запредельно высока.

Есть и ещё одна проблема, более острая. Как бы сильно мы не верили во взаимное гарантированное уничтожение, но у тех же США сегодня есть возможность нанесения внезапного ядерного удара быстрее, чем пройдёт команда на наш ответно-встречный удар. Такой скорости можно добиться, используя в первом ударе подводные лодки с баллистическими ракетами с коротких (2000–3000 км) дистанций. Такой удар для них несёт в себе огромный риск – слишком многое может пойти не так в таких сложных операциях, чрезвычайно сложно сохранить секретность и обеспечить скрытность удара.
Но он, тем не менее, возможен. Просто организовать его очень сложно.

На заре холодной войны такая возможность была и у СССР.

В случае нанесения противником такого удара, существует риск того, что приказ на нанесение ответно-встречного удара просто не дойдёт до исполнителей. И наземные силы, которые должны были бы такой удар нанести, будут просто уничтожены – полностью или почти полностью. Поэтому, помимо ответно-встречного удара, критически важной возможностью являлась и является возможность нанесения ответного удара.

Ответный удар наносится после нанесения первого удара противником, в этом его отличие от ответно-встречного. Поэтому силы, которые его наносят, должны быть неуязвимы к первому удару. В настоящий момент и в России, и в США такими средствами гарантированного ответного удара считаются подводные лодки, вооружённые баллистическими ракетами. В теории даже при пропуске первого удара противника и утраты на земле всех сил, способных вести ядерную войну, подлодки должны это пережить и атаковать в ответ. На практике любая сторона, планирующая первый удар, будет пытаться обеспечить уничтожение сил ответного удара, а они, в свою очередь, должны этого не допустить. Как это требование сегодня обеспечивается – разговор отдельный. Факт в том, что оно есть.

Обеспечение боевой устойчивости стратегических подлодок – основа ядерного сдерживания для любой страны, которая их имеет. Просто потому, что только они являются гарантами возмездия. Это верно для США, России и Китая. На подходе Индия. Великобритания и Франция вообще отказались от иных средств ядерного сдерживания, чем подводные лодки.

И вот тут и начинается наша история.

В отличие от всех остальных ядерных стран, американцы смогли обеспечить возможность нанесения гарантированного ответного удара не только с помощью подводных лодок, но и с помощью бомбардировщиков.

Это выглядит странно. С учётом того, что даже у советской МБР подлётное время до целей на американской территории было меньше, чем нужно в нормальных условиях на организацию вылета многомоторного самолёта и его вывод за пределы дальности действия поражающих факторов ядерного взрыва.

Американцы же добились того, что их бомбардировщики могли массово стартовать и выходить из-под удара летящих на авиабазы межконтинентальных баллистических ракет быстрее, чем эти ракеты достигали целей.

Единственные в мире.

Генерал Лемей и его бомбардировочная авиация


О том, что важнее в истории – объективные процессы или роль личностей, до сих пор идут споры. В случае же с задачами и возможностями ВВС США в системе ядерного сдерживания и ведения ядерной войны никакого спора нет. Это заслуга вполне конкретного человека – генерала ВВС США (ранее – офицера Воздушного корпуса армии США), участника Второй мировой войны, командующего Стратегическим авиационным командованием ВВС США, а позже начальника штаба ВВС США Кёртиса Лемея (Curtis Emerson LeMay). Его биография доступна по ссылке.

Кёртис Эмерсон Лемей, генерал ВВС США, командующий Стратегическим авиационным командованием. 1951 г. Source: Wikipedia.

Лемей был одним из тех людей, которые, как считается, могут жить только на войне. Если нужна аналогия, то это был персонаж типа вымышленного подполковника Билла Килгора из фильма «Апокалипсис сегодня», того самого, который командовал высадкой десанта под «Полёт Валькирий» Вагнера. Лемей психологически был примерно таким типом, но намного более безжалостным и, нельзя не признать, куда более умным. Адская бомбардировка Токио, например, это его идея в части исполнения задачи. Он пытался спровоцировать ядерную войну между СССР и США. Его многие считают маньяком и психом. И это, в общем-то, правда. Крылатое выражение «вбомбить в каменный век» – это его слова. Правда, однако, и в том, что если бы США следовали бы жестоким советам Лемея, то, возможно, добились бы силового доминирования и победы в холодной войне силой ещё в конце пятидесятых. Для нас это был бы, безусловно, плохой вариант.
Но для Америки – хороший.

Случись США последовать советам Лемея во Вьетнаме, то они могли бы победить в той войне. А если бы в неё вмешались Китай и СССР, как опасались критики генерала, то советско-китайский раскол, видимо, был бы преодолён, а Америка получила бы свою большую войну с десятками миллионов трупов – и, видимо, сегодня они не вели бы себя так нагло, как сейчас. Или всё обошлось бы локальным столкновением, с быстрой прочисткой мозгов американцам.
Вьетнамцев, кстати, в любом случае погибло бы меньше, чем получилось реально.
В общем, маньяк-то он, конечно, маньяк, но…

Такой человек, обычно не может служить в мирное время внутри военной бюрократии. Но Лемею повезло. Масштаб задач, которые встали перед ВВС США с началом холодной войны, оказался вполне себе «военным», и Лемей надолго задержался в высших эшелонах власти, сумев выстроить Стратегическое авиационное командование в соответствии со своими воззрениями. Он ушёл в отставку уже с поста начальника штаба ВВС в 1965 году из-за конфликта с министром (секретарём) обороны Р. Макнамарой – «околовоенным» бюрократом. Но к тому моменту всё уже было сделано, заложены традиции и нормативы, воспитаны кадры, которые продолжили дело Лемея.

Считается, что авиация крайне уязвима перед внезапным ядерным ударом, и в основном его не переживёт. Лемей, крайне негативно относившийся к баллистическим ракетам (в том числе по иррациональным причинам – он ставил бомбардировочную авиацию и её личный состав превыше всего, частенько оскорбительно отзываясь о лётчиках-истребителях, например, то есть его личное отношение к бомбардировочной авиации играло важную роль), поставил перед собой задачу создать такую бомбардировочную авиацию, к которой это бы не относилось.

И создал. Та абсолютно беспрецедентная боеготовность стратегической авиации, которую показали американцы во время холодной войны – в очень значительной степени его заслуга.

Лемей возглавил Стратегическое авиационное командование (САК) в 1948 году. Уже в середине пятидесятых у него и его подчинённых был сформирован набор идей, которые лягут в основу подготовки бомбардировочной авиации к войне с СССР.

Первое и самое главное – при получении предупреждения о нападении противника, бомбардировщики должны выходить из под удара быстрее, чем этот удар будет нанесён. Это было не так уж и трудно, но в 1957 году СССР запустил в космос спутник. Стало ясно, что появление у «коммунистов» межконтинентальных баллистических ракет не за горами. Но в САК решили, что это не имеет значения – раз подлётное время будет измеряться десятками минут, а не многими часами, значит – надо научиться выводить бомбардировщики из-под авиаудара быстрее, чем МБР или боевой блок пролетит расстояние от точки обнаружения СПРН до цели.

Это звучит как фантастика, но они этого в итоге добились.

Вторым шагом (что потом пришлось отменить) стало боевое дежурство в воздухе с ядерным оружием на борту. Оно проводилась всего несколько лет, и в общем, необходимостью не являлось. Поэтому начнём именно с него.

Боевое дежурство в воздухе


Истоки операции «Chrome Dome» – «Хромированный купол» лежат в пятидесятых. Тогда начались первые попытки отработки боевого дежурства бомбардировщиков в воздухе с готовыми к применению ядерными бомбами.

Автором идеи держать в воздухе Б-52 с ядерными бомбами был генерал Томас Пауэр. И командующий CАК Лемей, конечно же, поддержал эту идею. С 1958 года в САК началась программа изучения вопроса, называвшаяся «Операция главный старт» (Operation Headstart), сопровождавшаяся в том числе и 24-часовыми учебными полётами. А с 1961 года началась и операция «Хромированный купол». В ней были реализованы наработки предыдущей операции, но уже с достаточными (а не чрезмерными) мерами безопасности и в значительно больших масштабах (в части привлечения лётного состава и самолётов).

В рамках операции США поднимали в воздух некоторое количество бомбардировщиков с термоядерными бомбами. По американским данным, в воздухе одновременно могло находиться до 12 машин. Наиболее часто упоминается, что в боекомплекте самолёта имелось две или четыре (в зависимости от типа бомб) теромядерных бомбы.

Время боевого дежурства составляло 24 часа, самолёты за это время по несколько раз заправлялись в воздухе. Для того чтобы экипажи могли выдерживать нагрузки, экипажи принимали амфетаминосодержащие препараты, которые помогали им быть в состоянии выполнять такие полёты. Командование знало о последствиях применения таких препаратов, но продолжало их выдавать.

Помимо самого боевого дежурства, в рамках «Хромированного купола» выполнялись мероприятия с кодовыми названиями «По кругу» (жаргонизм Round Robin) для исследования тактических вопросов в ВВС и «Жёсткий глава (начальник)» (Hard Head) для визуального контроля состояния РЛС СПРН США в Гренландии, на базе Туле. Это было необходимо, чтобы убедиться, что СССР не уничтожил станцию внезапным ударом.

Время от времени бомбардировщики осуществляли посадки в Гренландии, нарушая при этом договорённости с Датским правительством о безъядерном статусе Дании.

Б-52 в Туле, Гренландия.

Фактически ВВС США прибегли к тем же методам, что и ВМС – стратегические носители ядерного оружия выводились в те районы, в которых противник их достать не мог никаким способом, и находились там в готовности к атаке. Только вместо подлодок в океане были самолёты в небе. Боевая устойчивость бомбардировщиков обеспечивалась тем, что они находились в движении, зачастую над океаном. И никаких средств, чтобы их достать, СССР не имел.

Существовало два района, в которых летали бомбардировщики: северный (охватывавший север США, Канаду и западную часть Гренландии) и южный (над Средиземным и Адриатическим морями).

Некоторые маршруты операции «Хромированный купол» на 1966 г.


Один из маршрутов операции «Хромированный купол»

Бомбардировщики выходили в исходные районы, дозаправлялись в воздухе, некоторое время дежурили, потом возвращались в США.

Операция продолжалась 7 лет. До 1968 года.

В ходе «Хромированного купола» время от времени происходили катастрофы бомбардировщиков, в ходе которых терялись или разрушались ядерные бомбы. Значимых катастроф было пять, но свернута программа была по итогам последних двух.

17 января 1966 года произошло столкновение бомбардировщика с заправщиком КС-135 (удар заправочной штанги об крыло бомбардировщика). Бомбардировщику оторвало крыло, фюзеляж оказался частично разрушен, в падении четыре термоядерных бомбы выпали из бомбоотсека. Подробности катастрофы доступны в интернете по запросу «Авиакатастрофа над Паломаресом».

Самолёт рухнул на землю у испанского города Паломарес. У двух бомб сдетонировало взрывчатое вещество детонаторов, и радиоактивное содержимое оказалось разбросано на площади в 2 квадратных километра.

Это событие повлекло за собой снижение числа самолёто-вылетов в шесть раз, причём инициатаром выступил Р. Макнамара, мотивируя это тем, что основные задачи по ядерному сдерживанию выполняют баллистические ракеты. При этом и ОКНШ, и САК были против сокращения бомбардировщиков на дежурстве.

К этому мы ещё вернёмся.

Через два года в 1968 году произошла ещё одна катастрофа с радиоактивным загрязнением местности в Гренландии, вошедшая в историю как катастрофа над базой Туле. Это стало концом «Хромированного купола».

Но скажем две вещи. Первая – ранее подобные катастрофы с потерей бомб операцию не прерывали. До Паломареса они вообще не влияли на интенсивность полётов.

Почему так?

Конечно, тут повлияли политические факторы. Одно дело – потерять бомбу над своей территорией без заражения местности. Другое – над чужой. Да ещё и с заражением. К тому же над страной с безъядерным статусом, который давал гарантии неразмещения ядерного оружия на её территории. Но ещё важнее было другое – пока количество баллистических ракет рассматривалось как недостаточное, США считали риски «Хромированного купола» вполне приемлемыми. Как и издержки – в виде искалеченных амфетаминами членов экипажей бомбардировщков. Тем более – серьёзно пострадавших было немного.

Всё это было оправдано ради той роли в ядерном сдерживании, которую играли бомбардировщики. Ради возможности гарантированного ответного удара, которую они обеспечивали.

Впрочем, после прекращения «Хромированного купола» эта возможность никуда не исчезла.

Боевое дежурство на земле


Операция «Хромированный купол» была закончена. Но США ещё иногда прибегали к боевым дежурствам в воздухе с ядерным оружием.

Например, в 1969 году Никсон поднял в воздух и держал в течение трёх суток в готовности к удару 18 бомбардировщиков. Эта провокация называлась операция «Гигантское копьё» (Giant Lance). Никсон планировал это как акцию устрашения СССР. Но в СССР устрашаться не стали. Всё-таки в 1969 году использование всего 18 бомбардировщиков в первом ударе уже не могло впечатлить никого.

Регулярные же полёты такого типа больше не производились.

Но связано это было не с тем, что САК, ВВС в целом или кто-то в Пентагоне разочаровались в использовании бомбардировщиков в качестве средства ответного удара. Вовсе нет.

Просто к этому моменту желаемые и планируемые методы вывода бомбардировщиков из-под авиаудара были отшлифованы до такой степени, что это стало не особо нужно.

К началу семидесятых годов практика боевого дежурства на земле, позволявшая при необходимости успеть вывести из-под удара баллистических ракет часть бомбардировщиков, сложилась окончательно. Это был результат очень долгой и упорной работы Стратегического авиакомандования, которая началась ещё при Лемее.

Трудно представить себе, насколько тщательно американцы всё планировали и готовили. Нам такой уровень организации просто не под силу. По крайней мере, прецедентов просто нет.

Полной боеготовности не бывает ни в каких частях ВВС. Поэтому практиковалось выделение части сил на боевое дежурство. Потом производилась замена. Самолёты стояли на стоянках с подвешенными термоядерными бомбами и крылатыми или аэробаллистическими ракетами, также с термоядерной боевой частью.

Личный состав находился в специально построенных сооружениях, де-факто представлявших собой общежитие с развитой бытовой и развлекательной инфраструктурой для поддержания хорошего морального состояния у всего личного состава. Бытовые условиях проживания на этих объектах выгодно отличались от того, что было в других видах ВС США. И это тоже была заслуга Лемея. Именно он добивался высочайшего уровня комфорта для лётного состава на службе, как и различных льгот, выплат и тому подобного.

Помещение непосредственно примыкало к стоянке бомбардировщиков. При выходе из него личный состав сразу же оказывался прямо перед самолётами.

На каждой авиабазе было распределено, экипажи каких самолётов должны попадать в свои самолёты бегом, а какие – на автомобилях. Для каждого самолёта выделялся отдельный дежурный автомобиль, который должен был доставить экипаж именно к нему. Этот порядок не прерывался много десятилетий и действует до сих пор. Автомобили брались из автопарка авиабазы.

Дальше требовалось обеспечить максимально быстрое покидание стоянки. Для обеспечения этого существовали определённые особенности конструкции бомбардировщика Б-52.

Конструкция самолёта такова, что экипажу не нужны никакие трапы для того, чтобы попасть внутрь или покинуть бомбардировщик. Не нужно убирать никакие конструкции, чтобы самолёт взлетел. Это выгодно отличает Б-52 от почти всех бомбардировщиков в мире.

Это кажется мелочью. Но посмотрим, например, на Ту-22М. И зададим себе вопрос, сколько минут теряется при экстренном взлёте – на уборку трапа?

А если его не убрать, то взлететь нельзя. У Б-52 такой проблемы не существует.

Далее наступал этап запуска двигателей. На Б-52 реализовано два режима старта.

Первый – штатный с последовательным запуском двигателей. При таком пуске последовательно от внешнего источника электрического тока и воздуха запускался 4-й двигатель, от него пятый (другого борта). Эти двигатели использовались для запуска остальных (4-й запускал 1-й, 2-й и 3-й одновременно, 5-й запускал 6-й, 7-й и 8-й, тоже – одновременно). Это была небыстрая процедура, требовавшая техников у самолёта и оборудования. Поэтому по тревоге применялся другой способ запуска.

Нормальный пуск – к самолёту подсоединён источник сжатого воздуха (справа) и электричества. Source: media.defense.gov

Второй – так называемый «картридж-старт». Или на современном американском жаргоне – «карт-старт».

Суть метода в следующем. У каждого двигателя Б-52 имеется пиростартер, по принципу действия аналогичный тому, что раскручивает двигатели у крылатых ракет, только многоразовый.

Пиростартер состоит из газогенератора, малогабаритной турбины, работающей на потоке газов из газогенератора, и малогабаритного же редуктора с разобщающим устройством, который приводит во вращение вал турбореактивного двигателя бомбардировщика.

Источником газов в газогенераторе является сменный пиротехнический элемент – картридж, этакий патрон размером с кружку. Энергии, запасённой в «картридже», хватает для того, чтобы вращать вал турбореактивного двигателя до его запуска.

В ходе вылетов по тревоге используется именно такой запуск. Если вдруг все двигатели не запустились, то Б-52 начинает движение по рулёжной дорожке на части двигателей, запуская остальные по пути. Это тоже предусмотрено технически. Никакое оборудование, наземный персонал или чья-то помощь для такого запуска не требуются. Запуск выполняется буквально нажатием кнопки – после того, как заработала бортовая электросеть, правый лётчик по команде «запустить все двигатели!» («Start all engines!») запускает кнопкой все пиростартеры одновременно и ставит РУДы в нужное положение. Через буквально 15–20 секунд двигатели запущены.

Вот как выглядит такой старт. Засекайте время до запуска двигателей. Вначале показана посадка экипажа (никакие трапы не нужны), потом установка картриджа, затем запуск. Тёмный дым – отработавшие в пиростартере газы. Как только дым пропал – двигатели запущены. Все.

На случай, если бы бомбардировщик смог вернуться с боевого вылета против СССР и пришлось бы приземляться на запасном аэродроме, в нише одной из задних стоек шасси был специальный кронштейн, в котором перевозились запасные картриджи. Их установка была очень простой.

После запуска двигателей самолёты передвигались по рулёжным дорожкам на взлётно-посадочную полосу. И вот здесь начинается самый ответственный момент – взлёт с минимальными интервалами, известный на Западе как MITO – Minimum interval take-off.

В чём специфика такого взлёта? Во временных интервалах между самолётами. Нормы САК периода холодной войны требовали иметь примерно 15-секундный интервал между собой и любым впереди взлетающим или последующим самолётом.

Вот как это выглядело в 60-е годы. Фильм художественный, но самолёты в нём взлетали реальные. И именно в этом темпе. Это не монтаж.

Это крайне опасный манёвр – на ВПП при таком взлёте находится более двух самолётов, которые уже не смогут прервать взлёт при любой нештатной ситуации из-за набранной скорости. Машины взлетают в условиях задымлённой ВПП. Для сравнения: в ВВС СССР даже в экстренной ситуации тяжёлые самолёты поднимались в воздух с минутными интервалами, то есть в 4–5 раз медленнее, чем американцы. Даже без учёта всех остальных проволочек, которые у нас тоже были.

Ещё видео, только теперь не из фильма. Здесь интервалы между бомбардировщиками менее 15 секунд.

В нашей стране такой взлёт как MITO тяжёлым многомоторным самолётам просто не разрешили бы из условий безопасности. У американцев он сначала стал штатным в стратегической авиации, потом перекочевал во все рода сил ВВС, вплоть до транспортной авиации.

Взлёт транспортных С-130 по схеме MITO с авиабазы Дайс, Техас, 1988 г.

Естественно, что заправщики, которые находились на боевом дежурстве вместе с бомбардировщиками, тоже имели возможность запуститься с пиростартеров.

«Картридж-старт» двигателей авиазаправщика КС-135

Ещё видео. Это, правда, уже было снято после окончания холодной войны. И заправщиков тут нет. Но есть все этапы подъёма авиации по тревоге – в том числе доставка личного состава к самолётам на автомобилях.

Как видно, если до удара МБР по авиабазе есть 20 минут, то часть самолётов успевает из-под него уйти. По опыту 20 минут хватает на отправку 6–8 самолётов, из которых во время холодной войны два самолёта могли быть заправщиками. Впрочем, раздельное базирование бомбардировочных и заправочных авиакрыльев давало возможность вывести из-под удара больше Б-52. Базы с заправщиками, но без бомбардировщиков, были куда менее приоритетными целями.

После взлёта самолёты должны были следовать в контрольную точку, где им либо дали бы новую цель, либо отменили бы старую, назначенную до вылета. Отсутствие связи означало необходимость выполнять ту боевую задачу, которая была назначена экипажу заранее, на земле. Установленный в САК порядок действий предусматривал, что экипаж должен иметь возможность выполнить осмысленную боевую задачу даже при полном отсутствии связи. Это также было фактором, обеспечивающим ответный удар.

Такая система существовала в США до 1991 года. А в 1992 САК было расформировано. Сейчас такая подготовка существует, так сказать, в «полуразобранном» состоянии. Экстренные взлёты отрабатываются, но только бомбардировщиками, без участия заправщиков. С заправщиками проблемы. Полёты бомбардировщиков выполняются без оружия. По факту это уже не гарантированный ответный удар, который авиация может нанести при любых обстоятельствах, а просто отработка вывода сил из-под удара.

Тридцать с лишним лет без противника не могли не сказаться на боеготовности. Но когда-то они могли. С другой стороны – нам бы такую деградацию.

В 1990 году телекомпания HBO выпустила художественный фильм «By dawn’s early light». Его у нас озвучили в 90-х с названием «На рассвете», более-менее близком к оригиналу. Сейчас он в русской озвучке (крайне убогой, увы, зато с «новым» названием) доступен в интернете, на английском (рекомендуется смотреть именно в оригинале всем, кто хоть чуть-чуть знает этот язык) тоже есть.

Фильм, с одной стороны, содержит в себе немало «клюквы», с самого начала, особенно в сюжетной линии на борту летящего бомбить СССР бомбардировщика. С другой стороны, он настоятельно рекомендуется к просмотру. И дело даже не в том, что сейчас такое не снимают.

Во-первых, в нём с почти документальной точностью показан подъём бомбардировщика по тревоге, информирование экипажа о том, боевая это тревога или учебная (уже после подготовки к взлёту в самолёте с запущенными двигателями). Показано, что никто не знает заранее, боевая это тревога или учебная, в любом случае все выкладываются по полной при каждой тревоге. Это, кстати, важно ещё и потому, что если личный состав на земле осознает, что ему осталось жить не более 20 минут, а бежать нельзя (самолёты ещё не взлетели), то могут быть разные эксцессы. У американцев они исключались «на аппаратном уровне».

После взлёта экипаж уточняет задачу по журналу (таблице) кодовых сигналов, сравнивает это с индивидуальными кодовыми карточками и по ним выбирает карточку с боевой задачей, в данном случае это нанесение удара, если в контрольной точке не будет отзыва (по сюжету они были перенацелены на новую цель – командные бункеры СССР в Череповце).

Во-вторых, часть съёмок проходила на борту реальных Б-52 и командного самолёта Е-4. Уже за одно это его стоит посмотреть, особенно тем, кто в те же годы летал на Ту-95, будет очень интересно сравнить.

Фрагмент фильма с подъёмом бомбардировщиков по тревоге. В начале генерал ВВС из состава САК в бункере под горой Шайенн докладывает президенту об идущем контрсиловом (направленным на средства ответного удара) ударе со стороны СССР, потом по телетайпу приходит сообщение из СССР с объяснением происходящего и затем показывают тревогу на авиабазе Фэрчайлд. Часть планов снималась внутри реального Б-52. Хорошо показано то, насколько быстро самолёт оказывается готовым к взлёту по тревоге, включая запуск двигателей. У создателей фильма были очень хорошие консультанты.

Фрагмент есть только на английском. Подъём авиации с 4:55.

В-третьих, в фильме хорошо показан человеческий фактор – случайные ошибки людей, психопаты, случайно оказавшиеся на командных должностях, честные люди, ошибочно настаивающие на катастрофически неверных в данной ситуации действиях, и то, как всё это может привести к никем не желаемому финалу – ядерной войне на уничтожение.
Есть там и ещё один важный момент.

Fail-safe или почему именно бомбардировщики


По сюжету фильма группа советских военных, не желающих «разрядки» и налаживания отношений с США, каким-то образом доставляет в Турцию пусковую установку с баллистической ракетой средней дальности, оснащённую ядерной боевой частью, после чего наносит с её помощью ядерный удар по Донецку, чтобы спровоцировать таким образом ядерную войну между СССР и США, а под шумок провести в СССР переворот.

В СССР по сюжету в тот момент работает система, которая при поступлении признаков ядерной войны, отдаёт команду на пуск МБР автоматически. Этакая разновидность «Периметра», которая никого ни о чём не спрашивает.

Если над провокацией с Донецком можно усмехнуться (хотя попытка переворота в СССР таки произошла в 1991 году, просто без вооружённых провокаций), американцы тут высосали завязку сюжета из пальца, то насчёт автоматического ответно-встречного удара смеяться не стоит – мало того, что у нас и была, и есть техническая возможность автоматизировать этот процесс, так есть ещё и немало желающих в высших эшелонах власти это сделать, вроде как гарантировав ответный удар при любых обстоятельствах.

В фильме, при всей его «клюквенности», очень хорошо показано то, как такая системаошиблась. И как потом ещё раз ошиблись с принятием решения на второй ответно-встречный удар американцы. Ужасно ошиблись. И чего это в итоге стоило и СССР, и США. Проблема тут в том, что подобная система может ошибиться и без ядерного взрыва над Донецком. А люди, действующие в условиях дефицита информации и времени, могут совершить ошибку тем более.

Перейдём к реальности.

9 ноября 1979 года система ПРО Северной Америки NORAD отобразила на компьютерах основных командных пунктов советский ядерный удар силами 2200 межконтинентальных баллистических ракет. Было рассчитано время, за которое президент США должен был принять решение об ответно-встречном ударе по СССР с учётом того, что на прохождение команды на пуск требовалось время. Потребное время реакции составляло не более семи минут, потом уже было бы поздно.

При этом никаких политических причин, по которым СССР вот так внезапно бы произвёл такой залп не было, разведка тоже не видела ничего необычного.

В таких обстоятельствах у американцев было два варианта.

Первый – дождаться времени, когда подлёт советских ракет будет обнаружен радиолокаторами. Но это время как раз и составляло шесть-семь минут, был высокий риск того, что запуск МБР провести бы не удалось.

Второй – нанести ответно-встречный удар ракетами со 100-процентной вероятностью успеха.

Американцы решили рискнуть. Они дождались того времени, которое необходимо было для того, чтобы точно убедиться, имеет ли место реальная ракетная атака или нет. Убедившись, что никакой атаки нет, они отменили тревогу.

Позже расследование показало, что причиной сбоя стала неисправная микросхема стоимостью 46 центов. Неплохой повод начать глобальную ядерную войну, не так ли?

С некоторыми инцидентами, которые могли вызвать начало обмена ракетными ударами, можно ознакомиться здесь.

Что важно в этом и многих других инцидентах? То, что сразу невозможно было точно определить, идёт атака или нет. Более того, в ряде случаев это получилось бы определить только тогда, когда уже было бы поздно.

Кроме того, надо понимать и другое. Не было никаких гарантий того, что ВМФ СССР не успел бы перетопить американские подлодки – тогда было иное время, нежели сейчас, и подводных лодок у нашего флота в море было немало. Случаи слежения за американскими ПЛАРБ тоже были. Гарантировать, что все ПЛАРБ или их значительная часть просто не будут уничтожены к тому моменту, когда им можно будет подать сигнал об атаке, было невозможно. А именно ПЛАРБ составляли основу потенциала ответного удара.

Что давало американцам уверенность в том, что ответный удар, пропусти они первый советский удар тогда, всё-таки будет нанесён? Помимо первоклассных подлодок, это были бомбардировщики.

В каждом серьёзном случае ложной ядерной тревоги самолёты были на старте, с экипажами в кабинах, с полётными заданиями и назначенными целями, с подвешенными термоядерными средствами поражения, с заправщиками. И совершенно точно, за десять-пятнадцать минут часть машин вышла бы из-под удара, а с учётом того, что американцы иногда рассредоточивали свои самолёты, это была бы немаленькая часть.

И руководство СССР об этом знало. Конечно, мы не планировали нападение на США, хотя они нас в этом подозревали. Но если бы планировали, то фактор бомбардировщиков серьёзно осложнил бы нашу задачу по нанесению внезапного и сокрушительного удара с минимальными своими потерями.

Схема с бомбардировщиками хорошо вписывалась и в американскую политическую систему – в случае успешного советского обезглавливающего удара, военные не могли бы отдать приказ о нанесении ответного удара без соответствующей санкции политического руководителя. У американцев есть список преемников президента, задающий очерёдность вступления в должность президента других руководителей, если президент (и, например, вице-президент) погиб. Пока такое лицо не вступит в должность, отдать приказ о ядерном ударе некому. Естественно, военные смогут обойти эти ограничения, если захотят, но они должны успеть договориться друг с другом и отдать все распоряжения пока связь ещё работает. Это незаконные действия, не предусмотренные никакими правилами, и они встретят серьёзное сопротивление в условиях неопределённости.

По принятой в США процедуре, военные, при гибели политического руководства, должны найти кого-то из списка преемников и рассматривать его как Верховного главнокомандующего. Это требует времени. Находящиеся в воздухе бомбардировщики дают военным это время. Вот почему в своё время и САК, и ОКНШ были против того, чтобы отменять «Хромированный купол». Впрочем, они потом выкрутились с феноменально эффективным наземным дежурством.

Именно так «работала» бомбардировочная авиация в системе ядерного сдерживания ВВС США. Она давала политикам возможность не ошибиться. Бомбардировщики, вылетевшие на удар, можно повернуть обратно. Пока они летят, можно разобраться в обстановке. Можно даже договориться о прекращении огня.

Но если всё-таки война реально началась, и её при этом нереально остановить, то они просто сделают свою работу. И даже в этом случае, они дают дополнительные возможности – в отличие от ракет, их можно перенацелить на другой находящийся внутри боевого радиуса и изученного экипажем района объект, если этого требует обстановка. В экстренных случаях – на любую цель, до рубежа применения оружия по которой они могут долететь. Ими можно поразить несколько далеко отстоящих друг от друга целей, и когда некоторые из них вернутся обратно, их можно отправить на удар снова. Ракеты не могут ничего из этого.

Это система, относительно которой можно применить американское словосочетание Fail-Safe – «защищённая от провала». Провалом в данном случае является ядерный удар, нанесённый по ошибке. Занятным образом, в 1964 году в США был снят антивоенный фильм с таким названием, где бомбардировщики нанесли по СССР ядерный удар именно по ошибке, но вот это-то точно было крайне маловероятно.

Для противников же США это дополнительный стимул не атаковать – ведь теперь удар мог быть нанесён не только МБР и БРПЛ, но и уцелевшими самолётами, которых могло бы оказаться слишком много. Им, конечно, надо было бы прорваться через ПВО СССР, что было, на первый взгляд, крайне непросто.

Стоит рассмотреть и этот вопрос тоже.

Вероятность прорыва ПВО СССР


О ПВО нашей страны обычно думают, как о всемогущей. Скажем так – возможности ПВО страны были огромны, это была действительно уникальная по возможностям система.

Однако эти возможности окончательно сформировались только в 80-х годах, частично – в конце 70-х.

До этого всё было не так, а скорее – наоборот.

В 50-х годах организация ПВО в СССР была такой, что американцы хозяйничали в нашем небе, как хотели. Многократные полёты разведчиков РБ-47 в советском воздушном пространстве оставались безнаказанными. Количество сбитых американских самолётов исчислялось единицами, а количество их вторжений в наше воздушное пространство – сотнями за тот же период. Кроме того, советская авиация потеряла убитыми десятки человек. В это время можно было смело гарантировать, что любой более-менее массированный удар бомбардировщиков по СССР был бы успешным.

В 60-е годы наметился перелом – стали массово поступать на вооружение зенитно-ракетные комплексы и перехватчики МиГ-19, от которых американские разведчики (а значит, потенциально и бомбардировщики) уйти уже не могли. В том году американцы потеряли от огня ЗРК разведчик У-2, МиГ-19 сбил РБ-47 вблизи Кольского полуострова. Это привело к сокращению разведывательных полётов.

Но и в эти годы мощь ПВО была далеко не достаточной. Американцы же имели на вооружении сотни Б-52 и тысячи средних Б-47, отбить этот удар было технически нереально в те годы.

Возможность американцев беспрепятственно поражать цели на территории СССР снижалась очень медленно. Но они заранее предпринимали меры. Бомбардировщики третьей модификации, вариант «С» (англ.) получили в состав вооружения ракеты AGM-28 «Хаунд Дог» с термоядерной боевой частью и дальностью более 1000 километров.

Б-52 с ракетами «Хаунд Дог»

Такие ракеты были решением проблемы объектовой ПВО – теперь не надо было лезть под огонь зенитных ракетных комплексов, можно было поражать цели издалека.

Но эти ракеты сильно сокращали боевой радиус бомбардировщика. С этого момента США начинают теоретическую проработку идеи комбинированного удара – сначала одни самолёты наносят удар ракетами, потом через образовавшуюся в результате массированного ядерного удара «дыру» в ПВО прорываются самолёты с бомбами.

«Хаунд Дог» состояли на вооружении до 1977 года. Однако в 1969 им нашлась более интересная замена – началось поступление на вооружение компактных аэробаллистических ракет AGM-69, которые, благодаря небольшим размерам и массе, можно было ставить на бомбардировщики в больших количествах.

Бомбардировщик с аэробаллистическими ракетами AGM-69. Боевые части ракет могли иметь мощность 17 или 210 килотонн, в зависимости от настройки перед вылетом.

Эти ракеты давали Б-52 возможность наносить удары по аэродромам советской ПВО и потом прорываться к цели с бомбами, пока противник не оправился от массированного ядерного удара.

В 1981 году на вооружение стала поступать первая крылатая ракета современного типа – AGM-86, также существующая в «ядерном варианте». Эти ракеты имели дальность более 2700 км в варианте с термоядерной БЧ, что позволяло атаковать цели, не подвергая бомбардировщики риску. Данные ракеты до сих пор являются «главным калибром» Б-52 в ядерной войне. А скорее – уникальными, так как задачи с ядерными бомбами с этих самолётов сняты с 2018 года, и единственными стратегическими носителями бомб являются самолёты Б-2.

Б-52 с КРВБ на подкрыльевых узлах подвески. Обратите внимание на «противоатомную» раскраску нижней части фюзеляжа.


Пуск AGM-86 из бомбоотсека Б-52

Но был и минус. Теперь схема с получением задания ещё в полёте не работала – данные для ракет надо было готовить на земле. А это лишало авиацию присущей ей гибкости – какой смысл в бомбардировщике, который не может атаковать никакие цели, кроме назначенных заранее? Но часть самолётов под носители крылатых ракет переделали.

Теперь удар силами Б-52 выглядел как пуск крылатых ракет с большого расстояния, а уже потом к противнику, пережившему массированный ядерный удар, подлетали бы «обычные» бомбардировщики, которые также имели и аэробаллистические ракеты, и, чтобы завершить «работу» – бомбы. Прорыв единичного Б-52 к цели выглядел бы как ядерная «расчистка» пути перед самолётом.

Таким образом, крылатые ракеты использовались бы не только для поражения целей особой важности, но и для «размягчения» ПВО СССР, причём до появления С-300 и МиГ-31 сбивать такие ракеты нам было просто нечем.

Потом ПВО добивалось бы ударами термоядерных аэробаллистических ракет. И уже через эту выжженную зону к цели шли бы бомбардировщики с оставшимися аэробаллистическими ракетами и бомбами.

При этом американцы предпринимали огромные усилия для того, чтобы этот прорыв оказался успешным. Все Б-52 прошли модернизацию, позволяющую им летать на малых высотах. Она затронула и фюзеляж, и бортовое радиоэлектронное оборудование. Штатно речь шла о высотах в сотни метров (не более 500). Но реально пилоты САК спокойно работали на 100 метрах, а над плоской морской поверхностью – на высоте 20–30 метров.

Пролёты на высоте менее 30 метров над морем.

Б-52 были оснащены самым мощным в истории авиации комплексом радиоэлектронного противодействия, позволявшим отводить от самолёта и зенитные ракеты, и авиационные ракеты с радиолокационным самонаведением. Во Вьетнаме эта техника показала себя с наилучшей стороны – совершив многие тысячи самолёто-вылетов, США потеряли несколько десятков бомбардировщиков. В операции «Лайнбрэкер» в 1972 году, когда США предприняли массированные бомбардировки Северного Вьетнама, расход зенитных ракет на Б-52 был огромен, а потери этих самолётов – несоразмерно малы по сравнению с числом затраченных на них ракет.

Наконец, Б-52 просто был крепкой и живучей машиной. Это тоже сыграло бы роль.

Бомбардировщик продолжает полёт после отрыва хвостового киля.

Характерным отличием Б-52 в 80-е была белая раскраска нижней части фюзеляжа, для отражения светового излучения ядерного взрыва. Верх же был камуфлированный для того, чтобы сливаться с землёй при маловысотном полёте.

Следует признать, что прорыв ПВО СССР при таких тактических схемах был вполне реален, хотя в 80-х американцам пришлось бы заплатить за него огромную цену. Но о цене в глобальной термоядерной войне говорить как-то несерьёзно, а вот ущерб они нанесли бы немалый.

Всё вышеперечисленное относится к ситуации, когда большинство американских МБР оказалось уничтожено на земле и не успело стартовать. В ситуации, когда ответно-встречный удар силами МБР всё-таки был нанесён, задача идущих во второй волне бомбардировщиков облегчалась бы в десятки раз. Сопротивляться их налёту, в основном было бы некому.

Заключение


Пример Стратегического авиационного командования ВВС США показывает, что на основе бомбардировочной авиации вполне реально создать систему, способную обеспечить ответный ядерный удар. Её потенциал будет ограничен, но зато она гарантирует те возможности, которые не дают другие средства ведения ядерной войны.

Таковыми являются возможности:

- назначения цели после старта.
- отзыва самолётов с боевой задачи при изменении обстановки.
- добавления времени удара, позволяющее политикам принять меры к остановке военных действий, восстановить управление Вооружёнными Силами или просто разобраться в обстановке.
- смены боевой задачи в ходе боевого вылета.
- повторного использования.

Для того чтобы реализовать все эти возможности, требуется огромная организационная работа, соответствующие по своим характеристикам выполнению таких задач самолёты, отбор и высочайший уровень подготовки личного состава.

Пилот Б-52 в спецснаряжении для применения ядерных бомб. Американцы не знали слово «мелочи» в своей подготовке к войне.

Нужен психологический отбор, который позволит набирать ответственных людей, психологически способных годами сохранять высокий уровень дисциплины в условиях, когда война всё никак не начинается.

А кроме этого требуется понимание самой природы авиационного компонента СЯС – так, организация ответного удара только крылатыми ракетами крайне неэффективна, обстановка может потребовать удара по другим целям, а не по тем, к которым есть готовые полётные задания. Исправить этот недостаток в ходе уже начавшейся ядерной войны невозможно. Организация повторного удара в условиях, когда авиабазы, на которых самолёты базировались до войны, уничтожены, вместе с личным составом и оборудованием, необходимым для подготовки крылатых ракет к применению, будет почти невозможна.

А если самолёт не может технически нести бомбы или иное оружие, которое экипаж может применить самостоятельно, без заблаговременной подготовки полётного задания и из любого места, по любой цели, то он может превратиться в вещь в себе сразу же с началом конфликта. Мы, к сожалению, этого не понимаем. А американцы понимают. И то сопротивление, которое в САК встретили крылатые ракеты AGM-86, было обусловлено именно этими соображениями.

Вернувшийся с задания американский бомбардировщик может получить на пережившем обмен ракетными ударами аэродроме топливо, бомбу, техника, который переставит запасные картриджи (если это Б-52), боевой приказ, написанный от руки вышестоящим командиром, и вылететь снова на удар.

Техник устанавливает картридж в мотогондолу Б-52. Source: media.defense.gov

«Чистый» носитель крылатых ракет просто встанет «на прикол», если ракет нет, или они требуют загрузки полётного задания, и ЦУ для этих ракет не может дать сам экипаж с помощью оборудования самолёта.

В СССР старые ракеты, ЦУ которым формировалось на борту самолёта и там же загружалось – от КСР-5 до Х-22, позволяли применять авиацию гибко, просто ставя задачи экипажам. Отказ от подобного оружия, пусть сделанного на новом уровне, и превращение наших Ту-95 и Ту-160 в «чистые» носители крылатых ракет, полётное задание к которым заранее готовится на земле, было ошибкой. Американские наработки демонстрируют это крайне доходчиво.

Всё это ни в коем случае не значит, что нужно повышать удельный вес АСЯС в ядерной триаде. Ни в коем случае. И это не значит, что от крылатых ракет воздушного базирования нужно отказываться. Но пример американцев должен заставить нас оценить потенциал бомбардировщиков правильно. И научиться его использовать.

Например, учесть такие возможности в облике ПАК ДА.

Чтобы потом не столкнуться с неприятными сюрпризами, которые можно было предвидеть, но которые никто не предусмотрел.

Автор:

Александр Тимохин

Использованы фотографии:

USAF, Wikipedia, media.defense.gov, Air-and-Space.com