[ezup]

Фрегат Type 26 для ВМС Канады. Решающим для выбора этого корабля были его противолодочные возможности

Ещё до первого боевого применения подлодок родились методы борьбы с ними: таран и артиллерийский огонь. Это было связано со следующими факторами. Во-первых, совсем старые подлодки, из тех времён, когда это был скорее опасный аттракцион, чем боевое средство, не могли погружаться глубоко. Вторым фактором был перископ – подлодка не могла атаковать или ориентироваться иначе чем с его помощью.

Чуть позже фактор глубины исчез. Ещё до Первой мировой войны подлодки «научились» погружаться глубже величины осадки самого большого судна или корабля. Однако атака по-прежнему была невозможна без перископа, а он демаскировал лодку. Теоретически артиллерийский огонь ныряющими снарядами по обнаруженному перископу считался эффективным средством и совместно с высокой скоростью хода и движением галсами (противолодочный зигзаг) должен был защитить корабли. Таран лодки, обнаруженной экипажем боевого корабля в непосредственной близости, был фатален для подлодки.

Первая мировая война сразу же показала, что всё это не совсем так, и тот факт, что перископ лодки обнаружен, совсем не делает её уничтожение артиллерийским огнём гарантированным. Лодка вполне могла успеть как минимум погрузиться, и тогда ни таран, ни артиллерия помочь бы не смогли, а у лодки появился бы шанс на повторную атаку.

Необходимость средства, позволяющего «достать» лодку на глубине, была очевидной, и такое средство появилось – им стали первые глубинные бомбы. Глубинные бомбы имели гидростатический взрыватель с возможностью установки заданной глубины взрыва, а атака осуществлялась по вероятному направлению ее уклонения после демаскировки (обнаружения перископа, лодки в надводном положении или выстрела торпедой).

Атака подлодки глубинными бомбами

Появление морского подводного оружия на надводных кораблях


Появление гидролокаторов типа ASDIC сделало применение глубинных бомб гораздо более точным и прицельным. Однако первые гидролокаторы, как и способ применения глубинных бомб путём их сброса за борт, делали поражение подлодки хоть и возможным, но всё же не простым делом.

Вот что вспоминал американский ас-противолодочник с крупным боевым счётом Д. Макинтайр о боях с немецкими подлодками в Атлантике во время Второй мировой войны:

«Китс», прибыв к месту обнаружения подводной лодки, начал поиск …установил гидроакустический контакт и бросился в атаку.
К сожалению, командир лодки перехитрил командира фрегата, возможно, путем успешного использования имитационных патронов…они, по-видимому, или уцепились за подводную пузырьковую цель, или же после взрыва глубинных бомб потеряли контакт из-за возмущения воды.
…приблизились корабли 1-го дивизиона… мы делали по 20 узлов — наивысшая скорость, при которой еще возможен гидроакустический поиск. Вскоре был установлен отчетливый гидроакустический контакт. На таком ходу требовались быстрые действия. Сначала корабль необходимо было развернуть носом на контакт, чтобы он представлял собой наименьшую мишень для возможной торпедной атаки. На этой стадии атаки еще трудно решить, кто атакует и кто уклоняется, и торпеды уже могут нестись под водой в расчете на попадание в корабль, если он будет идти прежним курсом.
В это время следует уменьшить ход — дать гидроакустику время разобраться в обстановке, определить курс и скорость хода лодки, но также для того, чтобы уменьшить шумы винтов и не привлечь какую-нибудь акустическую торпеду, которая могла быть уже выпущена.
«Бикертон» малым ходом пошел в направлении на контакт…
«Контакт уверенный. Классифицируется как подводная лодка».
«Дистанция 1400 метров — наклонение увеличивается».
«Цель движется влево».
Билл Ридли, контролируя акустиков, весь поглощенный прослушиванием эхо, показал мне поднятый вверх большой палец, что означало обнаружение настоящего объекта.
…на планшете отмечалось место лодки. Она шла постоянным курсом, передвигаясь самым малым ходом, и, казалось, не подозревала о нашем приближении, затем на дистанции 650 метров эхо затихли и скоро совсем исчезли.
«Она уходит на глубину, сэр, я уверен в этом», — сказал он.
… я решил применить метод атаки подкрадыванием. … один из кораблей обычно устанавливает контакт, держась приблизительно в 1000 метрах за кормой немецкой лодки, и после этого выводит другой корабль в кильватер подводной лодке для сближения с ней таким малым ходом, который был бы достаточен лишь для того, чтобы догнать ее. Затем, как только атакующий корабль окажется над ничего не подозревающей лодкой, по команде с управляющего корабля сбрасываются двадцать шесть глубинных бомб…
Идя самым малым ходом и управляясь по моим командам, передаваемым по радиотелефону, «Блай» прошел мимо нас и вступил в кильватер лодке. Напряжение возросло до предела, когда дистанция до «Блай», измерявшаяся переносным дальномером, постепенно стала приближаться к дистанции, указываемой гидролокатором. Но вот обе дистанции совпали, и я передал Куперу команду «Товсь».
Я должен был пропустить «Блай» немного дальше цели, чтобы ввести поправку на время погружения глубинных бомб на назначенную глубину. …на 45 метрах нужный момент наступил. Горло у меня пересохло от возбуждения, и мне удалось только прохрипеть команду «Огонь!» … я увидел, как с кормы «Блай» в воду шлепнулась первая глубинная бомба. Первая бомба разорвалась со страшной силой вблизи лодки, погрузив ее в полную темноту. В корпусе лодки появились трещины, сквозь которые внутрь качала поступать вода … по всему кораблю были слышны взрывы внутри корпуса лодки, которая находилась на большой глубине. Я понял, что все кончилось….
Конечно, все были в восторге, особенно я, так как опять, как и во время моего первого похода на «Уокер», новая группа «пустила противнику кровь» при первом же выходе в море.

Вмятины на борту потопленной немецкой ПЛ U-534 от близких взрывов глубинных бомб

Обращает на себя внимание то, насколько трудно было атаковать подлодку, используя ASDIC и сбрасываемые за борт глубинные бомбы. Ещё раз смотрим на приведённую в прошлом материале схему зоны обзора гидролокатора: видно, что под самим кораблём есть «слепая (хотя, вообще говоря, «глухая») зона», в которой подлодка не обнаруживается. Корабль же при этом вполне может быть слышен с борта ПЛ и лодка действительно может уклониться от сбрасываемых глубинных бомб. Д. Макинтайр решил этот вопрос путём разнесения средства наведения на цель и средств поражения и сброса глубинных бомб по внешнему целеуказанию с другого корабля, удерживавшего контакт с вражеской подлодкой.

Такой способ, однако, не был панацеей. Иногда обстановка не позволяла терять время. Иногда корабль ПЛО не мог рассчитывать на помощь других кораблей. Требовались новые средства применения оружия. И они появились.

Бомбомёты


Справедливости ради отметим, что понимание того, что просто сбрасывать глубинные бомбы за корму недостаточно, появилось ещё в ходе Первой мировой войны. Боевой опыт говорил, что зона поражения глубинными бомбами, сбрасываемыми с кормы, была недостаточно широка и давала подлодке немало шансов на выживание. Логичным было расширить зону поражения, но для этого глубинную бомбы надо было не сбросить за борт, а запустить, метнуть на большое расстояние. Так появились первые бомбомёты.

Самым первым таким устройством стал бомбомёт Mark I Depth charge projector, известный также как Y-gun, названный так из-за конструкции похожей на букву Y. Он впервые был принят на вооружение Королевских ВМС Великобритании в 1918 году.

Y-gun

Наземные испытания бомбомёта с массогабаритными макетами глубинных бомб

Новое оружие делало тактику более совершенной, теперь ширина зоны поражения бомб с одного корабля, оказывалась минимум в три раза больше, чем ранее.

Схемы применения глубинных бомб с помощью Y-gun и зоны поражения

Y-gun имел недостаток – он мог размещаться только по центру, на так называемой диаметральной оси корабля, фактически на носу и корме. С учётом того, что на носу были орудия, то как правило только на корме. Позже появились «половинки» такого бомбомёта, получившие жаргонное название K-gun. Их можно было ставить по борту.

Первый британский бомбомёт типа K-gun

К началу Второй мировой войны эти бомбомёты стали де-факто стандартом для противолодочных кораблей, и применялись совместно с сбросом глубинных бомб с кормы. Применение такого оружия существенно увеличивало шансы на уничтожение подлодки, особенно с гидролокатором.

В начале же Второй мировой появились и «первые ласточки» будущих систем управления оружием – управление пуском бомб с бомбомётов с мостика корабля.

Особенности бомбометания с эсминца ВМС США: одновременное примение глубинных бомб с кормовых бомбосбрасывателей и бортовых бомбометов для увеличения «полосы поражения» ПЛ

K-gun американского эсминца и выстрел из него

Но проблема, которая заставила Макинтайра работать несколькими кораблями не исчезла: нужно было средство достать подлодку прямо по курсу, пока гидролокатор её «видит».

Такими средствами стали стреляющие прямо по курсу бомбомёты. Первым из них стал в 1942-м году Hedgehog («Ёж», по-английски произносится «Хеджхог»). Это был 24-зарядный бомбомёт с малыми РГБ, срабатывавшими только при попадании в корпус. Для увеличения вероятности поражения цели применялся залповый отстрел глубинных бомб.

РБУ Hedgehog

Для увеличения вероятности поражения в 1943 году появились первые «тяжелые» британские РБУ типа «Сквид» (Squid), имевшие мощные РГБ с большим зарядом взрывчатки и с обеспечением наведения их залпа по данным ГАС (т.е. интеграции ГАС с счетно-решающими приборами РБУ).

РБУ Squid. Ручное перезаряжание, полуавтоматическое управление

Глубинные бомбы и бомбомёты основным оружием противолодочных кораблей западных союзников в ходе Второй мировой. После войны британцы создали на базе «Сквида» бомбомёт «Лимбо» (Mark 10 Limbo), отличавшийся системой управления, интегрированной в гидроакустический комплекс корабля и автоматической перезарядкой. «Лимбо» встали на боевые корабли в 1955 и служили до конца 80-х.

РБУ Limbo

Следует отметить. что глубинные бомбы до сих пор стоят на вооружении, в т.ч. в ВМС США и Великобритании (как вертолетный боезапас), а на кораблях ряда стран (например, Швеции) также применяются классические глубинные бомбы, сбрасываемые с кормы корабля.

Причина этого – способность эффективно поражать цели лежащие на грунте и подводные диверсионные средства (сверхмалые ПЛ, транспортировщики водолазов и т.п.).

В СССР по опыту войны сначала воспроизвели «Хеджехог» (ставший у нас МБУ-200), а в двльнейшем была создана линейка отечественных РБУ с высокими ТТХ. Самыми массовыми из них были дальнобойная РБУ-6000 (с РГБ-60) и РБУ-1000 с мощной РГБ-10, имевшие приводы наведения и стабилизации, комплекс механизированной подачи и перезарядки РБУ из погреба и приборы управления стрельбой бомбами (ПУСБ) «Буря».

РБУ-6000 (с системой подачи РГБ из погреба КМП-60) и РБУ-1000

ПУСБ «Буря» имела средства выработки параметров движения цели (подлодки) по данным ГАС и делала это очень точно. Из опыта боевой подготовки ВМФ известны неоднократные случаи прямого попадания одиночных практических РГБ (учебных, без взрывчатки) в подлодки.

Из воспоминаний кап.1 ранга Дугинца В.В. "Корабельная фанагория":

— РБУ зарядить практической бомбой! – дал команду Железнов после инструктажа командира подводной лодки. – Сейчас лодка погрузится, получим с ней контакт, и сразу будем палить.
…минеры долго возились с чехлами-надульниками, которые покрылись ледяной корой и, превратившись в камень, никак не хотели отдираться от направляющих установки. Надульники – это брезентовые чехлы, надеваемые сразу на шесть стволов спереди и сзади направляющих установки.
А если бы на стволах не было чехлов? Внутри них бы уже давно были ледяные пробки или ледяные торосы. Попробуй тогда заряди установку, хотя бы одной бомбой, пришлось бы продувать стволы перегретым паром и удалять этот лед.
— Руби чехлы между 11 и 12 стволами и сдирай его только с 12-ой направляющей, — отдал я отчаянный приказ и жертвовал своими чехлами лишь бы запихнуть в один ствол бомбу.
Установка завизжала на морозе и опрокинулась на угол заряжания в -90°.
…в погребе действительно было что рассматривать.
Промерзшее насквозь железо надводных бортов, которыми ограничивалось пространство бомбового хранилища, тускло серебрилось настоящим снеговым покрытием. Сами фонари издавали свет, словно в каком-то туманном шаре из-за стоящего в помещении тумана. Зеленые борта ниже ватерлинии были покрыты крупными каплями росы, которая блестела золотом в свете электроламп и, сбиваясь в сплошные ручейки, подтеками талой воды скапливалась в углублениях корабельного днища.
Грациозные бомбы, застывшие в строгом каре своих креплений, блестели краской омытой сыростью тумана и каплями воды, падающей с подволока, который на данный момент служил прекрасным конденсатором для образовавшегося тумана.
— Сколько тут сейчас? — вопросительно глянул я на минера.
— Плюс два и влажность 98%, — сообщил Мешкаускас, поглядывая на приборы.
Хлопнула дверца бомбового подъемника, и он загромыхал своими стержнями, уносящими бомбу наверх.
— Мешкаускас, вентиляцию включи, — удрученный ненормальными условиями хранения боезапаса, потребовал я.
— Тащ лейтенант, еще хуже будет. Все будет оттаивать и еще больше будет воды, — разумно перечил моим указаниям опытный минер.
…
Упрощая до предела все тонкости атаки с поправкой на сильный мороз, прямо на стопе корабля и, не выбирая акустическую станцию на борт, мы произвели наводку РБУ на невидимого противника.
В морозной тишине раскат выстрела реактивной бомбы, приглушенный холодом морозного воздуха, прогремел неестественно тихо и бомба, светясь желтым пламенем из сопла своего двигателя, улетела навстречу с подводной целью.
— В такой холод даже бомба грохочет как-то по особому, — удивился Железнов. — Я еще подумал — может, она на таком морозе вообще не сработает.
— Да что с ней будет... Порох, он и на морозе порох, — успокоил я сомневающегося в надежности нашего оружия командира.…
Лодка всплыла в юго-западном углу полигона и тут же вышла на связь с тревожным сообщением:
«У нас в рубочном ограждении торчит какая-то белая хреновина длиной около 2 метров. Это ваша? Что с ней делать?» – спрашивали встревоженные подводники, впервые увидев практическую бомбу у себя на борту. «Она неопасна, сбросьте ее за борт», — дал по связи Железнов подводникам.
«Вот это да!» Попали прямо в рубку. Хорошо, что взрыватель в этой бомбе не боевой, а то бы врезал подводникам все 600 граммов своего заряда по корпусу, они бы там были в полном экстазе.

В 80-х годах в СССР обозначилось новое направление развития РБУ – оснащения их РГБ управляемыми гравитационными подводными снарядами (ГПС), имевшими простую высокочастотную систему самонаведения (ССН). Испытания показали очень высокую их эффективность, доходило до 11 попаданий в корпус подлодки из полного 12 ракетного залпа РБУ-6000. Причем самым ценным в ГПС в 80-х была их очень высока (практически абсолютная) помехоустойчивость. В ВМФ СССР очень остро стояла проблема помехоусточивости ССН торпед против средств гидроакустического противодействия (СГПД) противника. При этом высокая эффективность СГПД против торпед «обнулялась» против ГПС из-за разных частотных диапазонов и «взаимно перпендикулярной» ориентаций диаграмм направленности их антенн.

Однако с ГПС были и проблемы, например низкие возможности по поражению целей на малых глубинах их погружения (ГПС их просто «проскакивали» в кавитационной каверне, или не успели отработать наведение «вверх»).

Пуск РГБ-60 с РБУ-6000, ракета 90Р и ее гравитационный подводный снаряд

Сегодня РБУ с ГПС имеют корабли проекта 11356 (РПК-8 «Запад»). Однако то, что было хорошо в 80-х, сегодня выглядит анахронизмом, ибо на современном техническом уровне ГПС могли и должны были быть оснащены малогабаритными пропульсивными установками, резко повышавшие их ТТХ и возможности такого оружия.

Кроме того, РПК «Запад» имеет совершенно недостаточную на сегодня дальность.

В СССР основным назначением РБУ было «закрывать» «мертвую зону» торпед (которые, в свою очередь, закрывали «мертвую зону» ракетных противолодочных комплексов). Однако сейчас мертвая зона ракетных противолодочных комплексов (РПК) уменьшилась до 1,5 км и менее, и фактически отсутствует.

Вместе с тем сохраняет актуальность задача поражения целей на сверхмалых глубинах места, лежащих на грунте, подводных диверсионных средств (к которым сегодня добавились боевые АНПА). И для решения таких задач увесьма уместной оказывается «классическая РБУ» с обычный фугасной РГБ (или, в ряде случаев, «легкой» кумулятивной).

По этой причине РБУ до сих пор применяются в ряде флотов (Швеция, Турция, Индия. Китай), в т.ч. на новейших кораблях. И в этом есть очень большой смысл.

РБУ на кораблях новых проектов: ФР проекта 054 (ВМС Китая) и патрульного катера «Тузла» (Турция)

Когда-то РБУ было главным оружием против подлодок, а сегодня это «нишевое» средство, но в своей нише его сложно заменить. То, что современные боевые корабли ВМФ РФ не имеют вообще никаких бомбомётов, неправильно. При этом оптимально что бы «новые РБУ» были универсальными многоцелевыми пусковыми установками, способными решать широкий круг задач (например, не только поражение подводных целей, но и эффективная постановка помех в «верхней полусфере»).

Есть и ещё одно возможное применение бомбомётов, о котором мало кто задумывается. Теоретически обоснована возможность создания снаряда-взрывного источника звука, который, будучи запущенным из РБУ, обеспечил бы мгновенный низкочастотный "подсвет" для корабельной ГАС. Для некоторых кораблей такая возможность была бы очень ценной.

Эволюция противолодочных торпед


«Оттеснение» бомбомётов с позиции главного противолодочного оружия началось сразу после Второй мировой войны.

Первые противолодочные торпеды были применены авиацией союзников в 1943 г. и имели весьма ограниченные ТТХ. С учетом этого фактора. и наличия достаточно эффективных ГАС, обеспечивавших целеуказание для глубинных бомб и РБУ, первые опыты по применению противолодочных торпед с кораблей не стали сколько-нибудь массовыми во время Второй мировой, однако, сразу после ее окончания перспективы нового оружия были вполне оценены во всех странах и началось его интенсивное развитие.

Первая корабельная противолодочная торпеда Mk32 и сбрасывающее устройство

При этом сразу же обозначились две главных проблемы их применения:
— часто сложная гидрология среды (условия распространения звука);
— средства гидроакустического противодействия (СГПД) противника.

С средствами ГПД (как своими – буксируемые приборы «Фоксер», так и противника – имитационные патроны «Больд») союзники получили первый, но серьезный опыт еще во Время Второй мировой. Это было оценено вполне, и в течение 50-х годов в США прошла серий крупных учений с широким привлечением противолодочных кораблей, подлодок, с массированным применением противолодочного оружия (в т.ч. торпед) и средств ГПД.

Было установлено, что на существующем техническом уровне невозможно обеспечить сколько-нибудь надежную защиту автономных торпед от СГПД, поэтому для торпед подлодок было установлено обязательное наличие телеуправления (т.е. решение – цель или помеха принимал оператор), а для кораблей, где это было затруднено, – необходимость большого боекомплекта торпед (обеспечения возможности выполнения большого количества атак).

Интересным моментом испытаний ВМС США 50х годов является то что нередко торпедные стрельбы выполнялись «на прямое попадание» в корпус ПЛ, не считая «случайных» таких попаданий в ходе боевой подготовки.

Из воспоминаний американских подводников(англ.) тех лет:

Летом 1959 года "Албакор" совершил переход в Ки-Уэст для участия в испытаниях электрической торпеды для эсминцев. Мы должны были уходить в море каждое утро и быть там мишенью для торпеды (для 6-7 торпед), и к ночи возвращались обратно. Когда торпеда захватывала цель, она атаковала — как правило в гребной винт. При ударе в винт она гнула одну из лопастей. У нас было два запасных винта, закреплённых сверху на корпусе подлодки. Мы возвращались с учений, швартовались и водолазы меняли винт. Повреждённый винт доставлялся в мастерскую где ему правили лопасть или обтачивали все три лопасти. Когда мы впервые прибыли у всех наших винтов был диаметр 15 футов, а когда пошли домой, то примерно 12 футов.

Низкая эффективность и надежность американских торпед в начале Второй мировой войны стали в США предметом «большого торпедного скандала» с жесткими выводами на будущее: большой статистикой стрельб, условиями максимально приближенными к реальным, широкого применения средств противодействия.

SS-490 с торпедой Mk44 в ограждении рубки.

На второй фактор – гидрологию (вертикальное распределение скорости звука, ВРСЗ), повлиять было невозможно. Оставалось только точно ее замерять и учитывать.

В качестве примера сложности данной проблемы можно привести рассчет зоны «освещенности» (обнаружения цели) современной торпеды в реальных условиях одного из прилежащих к РФ морей: в зависимости от условий (глубины торпеды и подлодки-цели) дальности обнаружения может отличать более чем в десять (!) раз.

Зона освещения торпедного гидролокатора современной торпеды в сложных гидрологических условиях

Причем при грамотных действиях ПЛ по своей маскировке (в зоне «тени») радиус реагирования ССН не превышает нескольких сотен метров. И это для одной из лучших современных торпед (!), и вопрос здесь не в «технике», а физике, которая одинакова для всех. Для любой, в т.ч. новейшей западной торпеды, будет то же самое.

С учетом требований большого боекомплекта противолодочных торпед, на западе произошел отказ от применения 53-см торпед на кораблях, с практически полным переходом на малый 32-см калибр. Это позволило резко нарастить боекомплект торпед на борту (более 20 – фрегаты, порядка 40 – крейсера, и это не считая боекомплекта противолодочных ракетных комплексов).

Были разработаны малогабаритные торпеды (электрическая Mk44 и тепловая (с поршневой энергоустановкой на унитарном топливе) Mk46), компактные и легкие пневматические ТА Mk32 и средства хранения боезапаса (с учетом унификации боезапаса для торпедных аппаратов и вертолетов – в виде «универсального корабельного противолодочного арсенала»)

Торпедный аппарат Mk.32 на модернизированном ЭМ «Ален Саммнер» и «арсенал» на фрегате ВМС Италии

Транспортировочная тележка для малогабатритной торпеды Mk.46 (для нашего «Пакета» требуется кран).

Зарядка 324-мм ТА на эсминце "Лефтвич", типа "Спрюэнс", 1986 год

Примером реального боевого применения торпед является Фолклендская война (1982 г.). Детальные данные с английских кораблей до сих пор засекречены, однако есть достаточно подробные описания с аргентинской стороны. Из воспоминаний офицера с подводной лодки «Сан-Луис» фрегатен-лейтенанта Алехандро Maeгли:

В половине восьмого я собирался ложиться спать, как вдруг акустик подводной лодки сказал то, что заставило застыть слова на языке: «Господи, я имею гидроакустический контакт».
В тот момент он мог только подозревать что может произойти дальше — двадцать три часа страха, напряжения, погони и взрывов.
С одной стороны слышали взрывы глубинных бомб и шум винтов вертолётов. К нам подходили три вертолёта с опущенными гидролокаторами и сбрасывавшие наугад глубинные бомбы, как только анализ звуков показал, что все вертолёты пролетели и начали выполнение атаки (кораблей).
Когда до цели было 9000 ярдов, я сказал командиру «Сэр, данные введены». Командир крикнул «Пуск». Торпеда несла провод по которому осуществлялось управление, но через несколько минут оператор сказал, что провод оборвался. Торпеда начала работать самостоятельно и подниматься к поверхности. Вся беда была в том, что она была обнаружена. Через пять минут с акустики пропали шумы абсолютно всех английских кораблей и торпеды.
Английским вертолётам было не трудно вычислить место «Сан-Луис», и они атаковали.
Командир приказал дать самый полный ход, и в ту же минуту акустик сказал «всплеск торпеды в воду», я слышал высокочастотные звуки, издаваемые приближающейся английской торпедой. Командир приказал погружаться и ставить ложные цели.
Мы начали ставить ложные цели, большие таблетки, которые вступая с водой давали большое количество пузырьков и путали торпеду. Мы их называли «Алка Зельцер». После выпуска 2 ЛЦ акустик сообщил, что «торпеда вблизи кормы». Я подумал: «Мы погибли». Тут акустик сказал: «Торпеда идёт на корму».
Десять секунд показались годом, и акустик своим металлическим голосом сказал «Торпеда перешла на другой борт». Тихая радость и чувство облегчения прокатились по лодке. Английская торпеда прошла мимо и скрылась в море. Она прошла на волосок от нас.
Прилетевший «Си Кинг» опустил антенну и начал искать лодку. Он ещё не выяснил точное положение, а «Сан-Луис» уходила глубже и глубже. Вертолёты сбрасывали торпеды и бомбы рядом, но не могли найти лодку.
Подводная лодка легла на песчаное дно. Каждые двадцать минут вертолёты менялись и сбрасывали свои глубинные бомбы и торпеды в воду. И так, сменяя друг друга, они искали лодку час за часом.
Для лежащей на глубине подводной лодки торпеды и глубинные бомбы не представляли опасности, опасным была нехватка кислорода. Лодка не могла всплыть под РДП и двуокись углерода увеличивалась. Командир приказал покинуть боевые посты всему экипажу, лечь в койки и подключиться к регенерации, чтобы тратить как можно меньше кислорода.

Советский опыт


К сожалению, фактор СГПД в СССР адекватно оценен не был. Ситуацию с нашей «торпедной наукой» еще в середине 60-х годов начальник Управления противолодочного вооружения (УПВ) ВМФ Костыгов метко охарактеризовал так:

«В институте много учетных докторов, но почему-то мало хороших торпедОВ».

Первой противолодочной торпедой стала 53-см торпеда СЭТ-53 с пассивной ССН (на основе немецких времен Второй мировой войны). Главный ее недостаток был абсолютно аналогичен немецкой T-V (с близкой по конструкции ССН), – низкая помехозащищенность (любой источник помех в диапазоне ССН уводил торпеду). Однако в целом для своего времени торпеда получилась удачной, была очень надежна (в рамках своих ТТХ).

Из воспоминаний зам. начальника Управления противолодочного вооружения ВМФ Р. Гусева:

Коля Афонин со Славой Запороженко, лихие оружейники, еще в начале шестидесятых годов решили «рискнуть» и не выключили вертикальный тракт у торпеды СЭТ-53. Дело было в военно-морской базе в г. Поти. Два раза стреляли торпедой, а наведения не было. Мореплаватели высказали свое «фэ» специалистам, готовившим торпеду. Обидно стало лейтенантам, и не выключили они в следующий раз вертикальный тракт в качестве акта отчаяния. Как всегда в таких случаях, других ошибок не было. Слава богу, удар по корме лодки был скользящим. Торпеда всплыла. Всплыла и лодка с перепуганным экипажем. Такие стрельбы были тогда в редкость: торпеда только что была принята на вооружение. Заявился к Коле особист. Коля перепугался, стал вещать ему насчет сильного сигнала, перегорания плавкой вставки и других штучек на уровне бытовой электротехники. Прошло. Мореплаватели больше не жаловались.

С учетом малого радиуса реагирования ССН (и соответственно узкой «поисковой полосы» одной торпеды) появилась залповая стрельба несколькими торпедами с параллельным их ходом.

При этом единственным средством защиты от помех (СГПД) была возможность установки дистанции включения ССН (т.е. «стрельба через помеху»).

Для СЭТ-53 существенным было то, что цель, уклоняющуюся от нее уменьшением хода, очень эффективно поражали РБУ, и наоборот, при уклонении подлодки-цели от атаки РБУ большими ходами резко увеличивалась эффективность торпед. Т.е. торпеды и РБУ на наших кораблях взаимно эффективно дополняли друг друга.

На малые корабли поступили 40-см торпеды с активно-пассивной ССН, в начале 60-х годов — СЭТ-40, а в середине 70х – СЭТ-72. Отечественные малогабаритные торпеды имели вес в три раза больше зарубежных 32-см, однако позволили значительно поднять боекомплект на кораблях их имевших (проект 159А – 10 торпед против 4 торпед 53 см на близком по водоизмещению проекте 1124).

Основной противолодочной торпедой кораблей ВМФ стала электрическая СЭТ-65, принятая на вооружение в 1965 г., и «формально» превосходившая по ТТХ американскую «ровесницу» Mk37. Формально… ибо значительные масса и габариты резко ограничивали боекомплект кораблей, а отсутствие малогабаритной торпеды калибра 32 см, негативное отношение к отечественной копии Mk46 – МПТ «Колибри», требовало «натягивать дальность» (и исключало массовую замену 53-см торпед хотя бы на 40 см).

Например, в книге Кузина и Никольского «ВМФ СССР 1945-1995 гг.» есть сравнение вооружения кораблей с «Асроком» и СЭТ-65 по их дальности (10 и 15 км), на основании чего делается «дикий» и абсолютно некомпетентный вывод о «превосходстве» СЭТ-65. Т.е. «ученым докторам» из 1 ЦНИИ ВМФ были неведомы понятия «эффективной дальности стрельбы», «времени поражения цели», «боекомплекта» и т.д. по которым однозначно и значительное преимущество имел «Асрок».

Торпеды СЭТ-65, слева СЭТ-64III (с ССН «Сапфир»), справка СЭТ-65К (ССН «Керамика» — воспроизведенная на отечественной базе ССН американской Mk46 mod.1 (1961 г.))

Вместе с тем в ходе боевой подготовки ВМФ СССР на флотах учились использовать возможности имеющегося оружия по максимуму. Капитан 1-го ранга в отставке А.Е. Солдатенков вспоминал:

В широком замысле противолодочной обороны были учтены и торпедные катера на подводных крыльях. Сами они имели гидроакустические станции, но с небольшой дальностью обнаружения подводных целей, поэтому не представляли непосредственной угрозы для подводных лодок. Но были варианты. Ведь на каждом катере можно нести четыре противолодочные торпеды! Такие катера строил один из Владивостокских судостроительных заводов. На них была предусмотрена приёмная аппаратура системы групповых атак. Таким образом торпедные катера могли по данным от системы групповых атак МПК пр.1124 выходить в атаку на ПЛ! То есть МПК мог быть лидером очень серьёзной тактической противолодочной группы. Характерно то, что при движении на крыле, катера были не достигаемы для торпед с подводных лодок вероятного противника.

Торпедный выстрел с ТКА проекта 206М

Только вот проблема была не в торпедных катерах, а в наличии торпед (противолодочных) для них.

Малоизвестный факт, ставка на электрические торпеды, вкупе с значительными ограничениями по серебру (потеря в 60х годах как поставщика КНР, а 1975г. Чили) не обеспечивали создание необходимого боекомплекта противолодочных торпед для ВМФ СССР. По этой причине ВМФ был вынужден максимально «тянуть» в эксплуатации устаревшие СЭТ-53 и фактически «уполовинивать» и так малый боекомплект 53см противолодочных торпед противокорабельными.

Погрузка торпеды СЭТ-53М на СКР проекта 1135

Формально «половинный боекомплект» из 53-65К и СЭТ-65 был для решения задач боевой службы и «непосредственного слежения» за крупными надводными кораблями ВМС США и НАТО («поражения их торпедами 53-65К»).
Фактически же реальная причина была именно в недостатке противолодочных «электрических торпед с серебром».

И тем удивительнее, то что практика «половинного боекомплекта» до сих пор присутствует на наших кораблях, например, на фото БПК «Адмирал Левченко» на боевой службе в «южных морях» в открытых торпедных аппаратах видны две СЭТ-65 и две противокорабельных кислородных 53-65К (которые сегодня по-хорошему и возить уже опасно).

ТА БПК «Адмирал Левченко» с торпедами СЭТ-65 и 53-65К. Справа – выстрел торпедой 53-65К

В качестве основного торпедного вооружения наших современных кораблей был разработан комплекс «Пакет» с антиторпедой и малогабаритной торпедой с высокими ТТХ. Безусловно, уникальной характеристикой «Пакета» является возможность поражения атакующих торпед с высокой вероятностью. Здесь же необходимо отметить высокую помехоустойчивость новой малогабаритной торпеды, как для условий среды применения (например малые глубины), так и в отношении СГПД противника.

Однако имеются и проблемные вопросы:

— отсутствие унификации между торпедным и антиторпедным боеприпасом (возможности антиторпеды могут и обязаны быть заложены в единую малогабаритную торпеду комплекса);
— эффективная дальность много менее дальности оружия подлодок;
— значительные ограничения по возможности размещения на различных носителях;
— отсутствие в составе комплекса СГПД (одними антиторпедами задача ПТЗ не решается, аналогично не решается одними СГПД, для надежной и эффективной ПТЗ требуется комплексное и совместное применение и АТ и СГПД);
— применение ТПК (вместо классически торпедных аппаратов) резко ограничивает боекомплект, затрудняет перезарядку и получение необходимой статистики стрельб в ходе боевой подготовки флота;
— ограничения по применению на малых глубинах места (например, при выходе из базы).

Выстрел малогабаритной торпедой комплекса «Пакет»

Однако «Пакет» есть и в серии. При этом вызывает откровенное недоумение сохранение на наших кораблях ТА калибра 53 см (фрегаты проекта 11356, БПК проекта 1155, в т.ч. модернизированный «Маршал Шапошников»). СЭТ-65 выглядела очень «бледно» в боекомплекте наших кораблей еще в 80-х годах прошлого века, а уж сегодня это просто музейный экспонат (особенно с учетом ее «американских мозгов» из 1961 года). Впрочем, отношение флота к морскому подводному оружию на сегодня уже ни для кого не секрет.

53-см торпедные аппараты на БПК проекта 1155. Обращаем внимание на их размеры и потребное для размещения пространство. Их перезарядка в море исключена

Особо следует остановиться на проблеме малых глубин.

Большинство корветов проекта 20380 с комплексом «Пакет» входят в состав Балтийского флота и базируются в Балтийске (то что Балтийск находится в зоне досягаемости польской артиллерии, — опустим). С учетом ограничения по глубине места при стрельбе, до выхода на большие глубины эти корветы будут фактически беззащитны и могут безнаказанно расстреливаться подлодками противника, не имея возможности применить свои торпеды и антиторпеды.

Причина – «большой мешок», для уменьшения которого (практически до нуля) на западных малогабаритных торпедах применяют небольшие парашюты. У нас такое решение невозможно из-за газогенераторной системы стрельбы ТПК.

Фактически большую часть проблем комплекса решил бы отказ от пусковой установки СМ-588 с ТПК и переход к нормальным 324-мм торпедным аппаратам с пневматическим пуском (см. статью «Лёгкий торпедный аппарат.Нам нужно это оружие, но у нас его нет»). Но такой вопрос не ставит ни ВМФ, ни промышленность.

Выстрел малогабаритной торпедой «Стингрей» с корабля (парашют для уменьшения «стартового мешка»)

Еще одним интересным решением, особенно для малых глубин может быть использование телеуправления.

Впервые на кораблях оно было реализовано на наших МПК проекта 1124М (торпеды ТЭСТ-71М – телеуправляемая версия торпеды СЭТ-65).

На Западе также имело место, ограниченное применение 53-см торпед с ТУ с кораблей.

Фрегат «Маэстрале» с 2 однотрубными ТА 53см для торпед А184 (в дополнение к двум 32см торпедным аппаратам)

Большой интерес представляет шведский комплекс ПЛО для малых глубин – РБУ Elma, телеуправляемые малогабаритные торпеды оптимизированные для условий малых глубин и специальные высокочастотные ГАС с высокой разрешающей способностью.

Шведский комплекс противолодочных средств для малых глубин

Малый калибр РБУ Elma не обеспечивает надежного поражения ПЛ, это скорее «предупредительное оружие для мирного времени», однако специализированные малогабаритные телеуправляемые торпеды собственной разработки (концерн SAAB) обеспечивают поражение в т.ч. лежащих на грунте целей.

Пуск SAAB Torped 45 с телеуправлением с корабля. В настоящий момент в производственной линейке концерна есть более современные торпеды

Наиболее полно теоретические возможности малогабаритных торпед с телеуправлением отражены в презентации SAAB lightweight torpedo.

Помимо технических особенностей нового оружия (пусть несколько идеализированных), видео показывает некоторые тактические приёмы ПЛО силами надводных кораблей.

Противолодочные ракеты и их влияние на тактику ПЛО


В 50-е годы в США началась разработка принципиально нового оружия – противолодочной ракеты ASROC (Anti-Submarine Rocket). Это была тяжелая ракета, которая вместо головной части имела противолодочную торпеду и забрасывала её сразу же на большую дистанцию. В 1961 году этот комплекс с ПЛУР RUR-5 был принят на вооружение ВМС США. Помимо обычной торпеды существовал и вариант с ядерным зарядом.

Пуск противолодочной ракеты RUR-5 ASROC

Дальность его применения хорошо соответствовала дальностям новых низкочастотных гидролокаторов (SQS-23, SQS-26), и превосходила эффективные дальности торпед калибра 53 см ПЛ ВМФ СССР. Т.е. в благоприятных гидрологических условиях выходя в торпедную атаку, и еще не дойдя до точки залпа наша ПЛ получала дубиной «Асрока» в «морду».

Шансы уклониться у нее были, но боекомплект «Асрока» доходил до 24 противолодочных ракет (ПЛР), соответственно, последовательными атаками противник практически гарантированно расстреливал нашу ПЛ (основные торпеды которых, 53-65К и САЭТ-60М, значительно уступали по эффективной дальности «Асроку»).

Фото пусковой установки и её схема с системой перезарядки

Первой такой отечественной системой стал комплекс РПК-1 «Вихрь», устанавливавшийся на тяжёлые корабли – противолодочные крейсера проекта 1123 и первые авианесущие крейсера проекта 1143. Увы, но система не имела неядерного варианта снаряжения – поставить на ракету противолодочную торпеду в СССР тогда не смогли, т.е. в неядерном конфликте РПК-1 применён быть не мог.

Пусковая установка РПК-1 "Вихрь"

«Главным противолодочным калибром» наших кораблей стал ПЛРК «Метель» (в модернизированном виде – «Раструб»), принятый на вооружение в 1973 году (БПК проектов 1134А, 1134Б, 1155, СКР проекта 1135 и на головном ТАРКР «Киров» проекта 1144). Проблему больших габаритов и массы торпеды, решили, подвесив её под крылатую ракету-доставщик. В качестве боевой части применялась электрическая торпеда (сначала, в «Метели» 53-см АТ-2У (ПЛУР 85р), а в «Раструбе» — 40-см УМГТ-1 (ПЛУР 85ру)).

ПЛРК «Метель»/«Раструб», справа – ПУ КТ-100 БПК (смешанный боекомплект ПЛУР 85РУ и 85Р)

Формально комплекс «превосходил всех» (по дальности). Фактически же до появления ГАК «Полином» эта дальность не только не могла быть реализована, а более того – реальные дальности обнаружения ПЛ ГАС «Титан-2», кораблей проекта 1134А(Б) и 1135, часто находились в мертвой зоне комплекса (т. е., гонясь за дальностью, получили большую мертвую зону). По этой причине СКР проекта 1135 получили на флоте кличку «слепой с дубиной», т.е. оружие «вроде есть», и мощное, а вот применить его затруднительно.

Попытки разрешения данной ситуации — взаимодействие с вертолетами и МПК с ОГАС, предпринимались, но это был паллиатив.

Очевидно, что при создании наших ПЛРК были допущены крупные концептуальные ошибки, и в первую очередь со стороны ВМФ и его института оружия (28 НИИ, ныне в составе 1 ЦНИИ ВК).

Попыткой создания легкого и компактного ПЛРК с малой «мертвой зоной» стал ПЛРК «Медведка», однако опять увлекшись дальностью упустили то что там резко падает эффективность неуправляемой ракеты. К сожалению, необходимость установки инерциальной системы управления на ракету ПЛРК «Медведка» до разработчиков дошла слишком поздно, когда уже возник вопрос о прекращении данной разработки.

ПЛР комплекса «Медведка» с МПК «А. Кунахович», конец 90х гг.

С позиций сегодняшнего дня это было ошибкой, ПЛРК в варианте «Медвелка-2» вполне можно было довести (и скорее всего раньше «Ответа»), однако слабость (достаточно сказать что наблюдающий за этой разработкой о существовании (!) нового ПЛРК «Асрок VLA» узнал только в 2012 г., т.е. ни малейшего интереса к чужому опыту им не проявлялось) научного сопровождения со стороны 28НИИ (и 1 ЦНИИ) не позволили этого сделать.

«Медведка» была закрыта, вместо нее началась разработка другого ПЛРК – модификации ПЛРК «Ответ» для надводных кораблей.

Пуск предположительно ПЛУР «Ответ» с борта фрегата проекта 22350

По последней информации СМИ, в результате долгой и трудной работы «Ответ» успешно залетал, однако в процессе была потеряна возможность его применения с наклонных пусковых, что оставило основные новые противолодочные корабли ВМФ – корветы проекта 20380 без дальнего противолодочного оружия (с эффективной дальностью применения соизмеримого с дальностью торпедного оружия ПЛ).

Влияние на тактику ПЛО ГАС с ГПБА и дальнейшая эволюция оружия и тактических приёмов надводных кораблей ПЛО. Роль корабельных вертолетов


С конца 70-х — начала 80-х годов произошло массовое поступление в западные флоты гибких протяженных буксируемых антенн (ГПБА). Дальности обнаружения резко выросли, но возникли проблемы не только классификации контакт (а точно ли эта цель на ГПБА – ПЛ?) но и определения точного положения цели для ее атаки (вплоть до «в какой ДЗАО цель», т.е. ошибка в дальности на уровне десятков километров). Проблема заключалась в больших ошибках определения области возможного положения цели (ОВПЦ) ГПБА (особенно на острых углах к антенне).

Соответственно появилась проблема дообследования этих больших ОВПЦ, для чего стали использовать вертолеты. С учетом того что первичное обнаружение части было за ГПБА, появился смысл в интеграции поисково-прицельной системы вертолета в корабельные комплексы в части обработки гидроакустической информации (насколько позволяли средств связи того времени). Т. к. задача классификации контакта теперь часто решалась вертолетом, логичным стало и наносить с него удар по ПЛ.

Морские вертолёты сегодня выполняют важнейшие задачи по борьбе с подлодками

Классическим кораблем такой концепции стали фрегаты «Оливер Хазард Перри» (подробнее — «Фрегат «Перри как урок для России. Спроектированный машиной, массовый и дешёвый»).
«Перри» имели буксируемую ГАС и два вертолёта, что позволяло иметь очень высокую поисковую производительность одного корабля. При этом противолодочных ракет на вооружении корабль не имел, но использование в качестве ударного средства именно вертолётов снижало значение этого факта. Кроме того, «Перри» могли применяться в составе поисково-ударных групп с кораблями, имеющими такие ракеты.

Схема имела как достоинства (резкое увеличение поисковой производительности), так и недостатки. Наиболее серьезный – чувствительность ГПБА в посторонним шумам, и соответственно необходимость отдельного расположения их носителей от отрядов боевых кораблей и конвоев (т.е. своего рода эсминец «Шеффилд» как «корабль ДРЛО», с соответствующими «потенциальными последствиями»).

Для надводных кораблей ВМФ СССР, не имевших ГПБА вертолеты имели другое, но тоже важное значение. Наиболее эффективны совместные действия разнородных противолодочных сил. При этом подводные лодки противника уклонясь от обнаружения кораблей часто «попадались» на перехватывающих барьерах РГАБ авиации. Однако навести по данным РГАБ корабли было очень сложно, т. к. они при подходе к полю буев «засвечивали» его своими шумами. В этой ситуации вертолеты играли большую роль по приему и передаче контакта (или обеспечения применения ПЛРК «Метель»).

Сегодня западные вертолеты играют очень большую роль при поиске ПЛ, особенно с учетом оснащения их низкочастотными ОГАС, способными «подсветить» как поле буев, так и ГАС (в т.ч. ГПБА) корабля. Стала реальной и вероятной ситуация когда корабль действует скрытно и имеет значительное упреждение по обнаружению к ПЛ (к сожалению, это практика ВМС США и НАТО, вертолеты ВМФ РФ этого не обеспечивают).

С учетом действия вертолетов на значительном расстоянии от корабля возникает вопрос целесообразности ПЛРК. Здесь нужно очень четко понимать разницу между условиями мирного и военного времени: «В бейсболе одна команда не убивает другую» (фильм «Войны Пентагона»). Да, в мирное время можно «спокойно и безопасно» вызвать вертолет для производства «учебных атак» на обнаруженную ПЛ.

Однако в боевой обстановке промедление с атакой ПЛ чревато не только тем что она может ускользнуть, но и тем что она успеет нанести удар первой (ПКР или торпедами, которые, скорее всего уже приближаются к кораблям). Возможность нанесения немедленного удара по обнаруженной ПЛ – решающее преимущество ПЛРК над вертолетом.

Выводы


Полноценный состав комплекса противолодочного вооружения современных кораблей должен включать в себя современные РБУ (многоцелевые наводящиеся пусковые установки), торпеды и антиторпеды, противолодочные ракеты и авиационные средства (корабельный вертолет).

Наличие какого-то одного средства (обычно торпед) резко снижает возможности корабля против ПЛ, по сути превращая его в цель.

Что касается тактики, то залогом успеха является плотное взаимодействие между кораблями в группе с одной стороны и корабельными вертолётами с другой.

Автор: Максим Климов, Александр ТимохинИспользованы фотографии:https://ussslater.org, Lockeed Martin Canada, corporalfisk, Wikipedia commons, seaforces.org, SAAB-Bofors