[ezup]

Русско-японская война стала первым военным конфликтом в мировой истории, участие в котором приняли подводные лодки — новый тип боевых кораблей. Отдельные случаи и попытки применения подлодок в военных целях были зафиксированы и ранее, но лишь к концу XIX века развитие науки и техники позволило разработать полноценную подводную лодку. К 1900 году ни в одном военно-морском флоте мира еще не было на вооружении боевых подводных лодок. К их постройке главные мировые державы приступили практически одновременно в 1900-1903 годах.

Именно в начале XX века подлодки наконец-то начали рассматривать как оружие, которое давало возможность защищаться на море даже против более сильного противника. Развитию подводного флота в эти годы способствовало отчасти и то, что флотоводцы начала прошлого века рассматривали их как разновидность миноносцев, полагая, что подлодки в будущем смогут заменить отмирающий класс надводных миноносцев. Все дело было в том, что распространение и развитие современной скорострельной артиллерии и прожекторов, которые ставились на боевые корабли, существенно уменьшало возможности применения миноносцев — их действия, по большей части, ограничивались теперь только ночными часами. В то же время подлодки могли действовать и ночью, и днем. И хотя новые подводные боевые корабли было еще далеки от совершенства, их освоение сулило странам громадные тактические преимущества.

Почти с самого момента атаки миноносцев японского флота 27 января (9 февраля) 1904 года на русскую эскадру в Порт-Артуре российская крепость подверглась достаточно плотной морской блокаде. Неэффективность обыкновенных способов преодоления данной осады заставляла офицеров искать нестандартные решения. Главную роль в этом процессе, как и всегда, играли энтузиасты, которые предлагали командованию флота собственные проекты в самых различных отраслях военной техники: заградительные боны, оригинальные противоминные тралы, и, наконец, подлодки.

Ставший в будущем достаточно известным кораблестроителем М. П. Налетов (1869-1938 годы) при поддержке высших офицеров флота занимался строительством подводной лодки — минного заградителя по собственному проекту, работа кипела в мастерских Невского завода, расположенного на полуострове Тигровый Хвост, ранее здесь собирались миноносцы. Скрытно, в подводном положении, лодка должна была выйти на внешний рейд и выставить минные заграждения на пути следования японской эскадры. Идея постройки подводного минного заградителя появилась у Налетова в день гибели российского броненосца «Петропавловск», однако к постройке подводной лодки он приступил только в мае 1904 года.

Закончив строительство корпуса лодки (это был стальной клепаный цилиндр с коническими оконечностями водоизмещением 25 тонн), М. П. Налетов прекратил на этом работы — в Порт-Артуре не было подходящего двигателя. Назначенный командиром недостроенной лодки мичман Б. А. Вилькицкий (в будущем полярный исследователь, в 1913-14 годах он открыл и описал архипелаг Северная Земля), потеряв веру в успех данного проекта, вскоре отказался от командования лодкой. Дальнейшая судьба этого необычного проекта остается неизвестной: по одним сведениям, М. П. Налетов перед самой сдачей крепости приказал разобрать внутреннее оборудование лодки, а корпус подлодки был взорван, по другим сведениям — подводная лодка погибла, находясь в сухом доке Порт-Артура, во время очередного обстрела японской артиллерии. Уже позднее свою идею подводного минного заградителя Налетов смог реализовать в подводной лодке «Краб», которая вошла в состав российского флота в 1915 году и успела принять активное участие в Первой мировой войне на Черном море.

Второй проект субмарины, который был предложен в Порт-Артуре, был связан с попыткой модернизировать старую подлодку Джевецкого, которая штатно находилась на вооружении морских крепостей России еще с конца XIX века. Подлодка была найдена в марте 1904 года на одном из складов крепости, нашел ее подполковник А. П. Меллер, который прибыл в крепость вместе с адмиралом Макаровым для оказания помощи по ремонту поврежденных кораблей. Эта субмарина была достаточно архаична даже по тем временам. Она имела педальный ножной привод, на лодке не было перископа, а также минного вооружения. Однако корпус лодки, рулевые приспособления и остойчивость в полуподводном положении признавались удовлетворительными. Подполковник Меллер проявил к подлодке интерес и решил взяться за ее восстановление. При этом из-за сильной занятости в связи с ремонтом боевых кораблей русской эскадры Меллер не мог уделять достаточно времени работе с лодкой. По этой причине работы по модернизации субмарины продлились до 28 июля (10 августа) 1904 года. До тех пор, пока Меллер после выхода эскадры для прорыва во Владивосток, не покинул осажденную крепость (на миноносце «Решительный» через Чифу).

С отъездом из Порт-Артура Меллера ремонт подлодки остановился на два месяца, работы вновь возобновились только в октябре 1904 года, когда младший инженер-механик броненосца «Пересвет» П. Н. Тихобаев принял решение установить на подлодку бензиновый двигатель. Контр-адмирал Лощинский для содействия Тихобаеву в работе назначил в качестве командира подводной лодки мичмана Б. П. Дудорова. По ходатайству последнего командовавший русской эскадрой Р. Н. Вирен отдал для переоборудования подлодки двигатель со своего катера. Корпус подводной лодки был разделен на два герметичных отсека: передний отсек управления, в котором располагались машинист и командир лодки, и задний отсек — машинный. По бортам субмарины были смонтированы два решетчатых минных (торпедных) аппарата с катеров броненосцев «Пересвет» и «Победа», также был изготовлен самодельный перископ. Лодка строилась в Минном городке на Тигровом хвосте: здесь находились мастерские, к тому же данное место очень редко подвергалось японским обстрелам.

В начале ноября 1904 года в Западном бассейне прошли первые ходовые испытания подводной лодки, которые, впрочем, завершились неудачно: отработанные газы проникли в отсек управления лодкой, по этой причине Дудоров и машинист лодки потеряли сознание, а сама субмарина затонула на небольшой глубине. Но благодаря распорядительности Тихобаева, который сопровождал подлодку на катере (сам он из-за полноты и своего высокого роста не мог поместиться в лодке), субмарину удалось спасти вместе с экипажем. Для предотвращения попадания отработанных газов работающего двигателя в отсек управления П. Н. Тихобаев придумал конструкцию специального насоса. При этом после занятия горы Высокая 22 ноября (5 декабря) японцы приступили к ежедневным обстрелам внутренних гаваней российской крепости. По этой причине субмарину решено было перевести на внешний рейд, где под Золотой Горой, в бухточке, которая была образована двумя приткнувшимися к берегу японскими брандерами, работы по модернизации лодки были продолжены.

При этом на одном из брандеров оборудовали жилые помещения и мастерскую. При сильном волнении на море подводную лодку на талях поднимали на борт брандера. Все работы были закончены к вечеру 19 декабря 1904 года (1 января 1905). На следующий день планировалось провести новые испытания подлодки. Но в ночь на 20 декабря (2 января) произошла сдача Порт-Артура японцам. Утром того дня по приказанию контр-адмирала Лощинского Дудоров вывел субмарину на глубину и затопил ее на внешнем рейде крепости. Основные тактико-технические характеристики данной порт-артурской лодки остаются неясными до сих пор. Так как на подводной лодке был установлен бензиновый двигатель, то она была, по сути, полуподводным судном (подобно катеру «Кета» лейтенанта С. А. Яновича), либо непосредственно перед проведением атаки «ныряла» на несколько минут под воду.

Однако, не выполнив своего прямого предназначения, эти порт-артурские подводные лодки сыграли свою роль в психологической войне против японцев. Пресса в России несколько раз публиковала статьи, которые сегодня назвали бы «утками», о наличии в Порт-Артуре российских подлодок. При этом наличие в крепости русских субмарин японцами предполагалось. На составленной японцами после сдачи Порт-Артура схеме расположения затопленных русских кораблей была обозначена подлодка или то, что японцы тогда приняли за нее. При тогдашнем примитивизме конструкции лодок, их очень небольшом водоизмещении и болезненном воображении за останки корпуса субмарины можно было принять цистерну или какие-то части портовых сооружений.

Следует отметить, что на начало XX века подавляющее большинство офицеров российского военно-морского флота считало излишним вводить в его состав подлодки и тратить денежные средства на их постройку. Некоторые офицеры высказывали мнение, что подводная лодка под водой ничего не увидит или увидит очень мало, поэтому ей придется атаковать неприятельские корабли «ощупью», выпуская имеющиеся на борту торпеды вслепую, не имея шансов поразить цель. Другие офицеры, которые привыкли к комфорту кают надводных боевых кораблей, говорили о том, что подлодки не боевые корабли, а только лишь аппараты, остроумные по конструкции приборы для подводного плавания и прототипы будущих подводных миноносцев.

Лишь некоторые из флотских офицеров уже тогда понимали перспективы и силу нового морского оружия. Так, Вильгельм Карлович Витгефт очень высоко ценил зарождающееся подводное оружие. Еще в 1889 году, будучи в чине капитана 2-го ранга, он отправился в длительную командировку за границу, для того чтобы изучить минное оружие и подводный флот. В 1900 году уже контр-адмирал Витгефт обращался к командующему морскими силами на Тихом океане с докладной запиской. В записке он писал: «Вопрос о подлодках на данный момент времени настолько продвинулся вперед, к кратчайшему решению, что начал обращать на себя внимание всех флотов мира. Не предоставляя еще достаточно удовлетворительного решения в боевом отношении, субмарины, однако, уже считаются оружием, которое в состоянии произвести сильное нравственное воздействие на противника, раз он в курсе того, что подобное оружие может быть использовано против него. В этом вопросе русский флот шел впереди других флотов мира и, к сожалению, по различным причинам остановился после завершения первых более или менее удачных опытов и экспериментов в этой области».

В порядке опыта контр-адмирал просил установить торпедные аппараты на старых подводных лодках Джевецкого 1881 года, обладающих педальным приводом, и просил прислать лодки на Дальний Восток. При этом доставку он предлагал осуществить на пароходе Добровольного флота с обязательным посещением японских портов, так чтобы подлодки гарантировано были замечены японцами. В итоге пароход «Дагмар» доставил «посылку» в крепость, а расчет контр-адмирала себя оправдал. Когда в апреле 1904 года возле Порт-Артура на минах подорвались японские броненосцы «Хацусе» и «Ясима», японцы посчитали, что они были атакованы русскими подводными лодками, при этом вся японская эскадра яростно и долго стреляла в воду. Японцы были осведомлены о наличии в Порт-Артуре российских подлодок. Слухи о них печатались и в прессе. Верный своей идее о моральном значении нового подводного оружия, Вильгельм Витгефт приказал при подрыве японских броненосцев на минах дать радиограмму, что адмирал благодарит подводные лодки за удачное дело. Японцы благополучно перехватили эту радиограмму и «приняли информацию к сведению».

В определенной мере у японского командования были все основания опасаться действий русских подводных лодок. Еще до начала военного конфликта со страной восходящего солнца, командование русского флота пробовало создать в крепости Порт-Артур собственные подводные силы. Помимо уже упомянутой подлодки Джевецкого в крепость была доставлено, вероятно, еще в 1903 году лодка французского конструктора Т. Губэ, ее привезли на борту броненосца «Цесаревич». Водоизмещение лодки составляло 10 тонн, экипаж 3 человека. Она могла в течение 6-7 часов поддерживать скорость хода в 5 узлов, вооружение лодки составляли 2 торпеды. В первые же дни войны вместе со специальным эшелоном на Дальний Восток был отправлен и начальник рабочего отряда Балтийского завода Н. Н. Кутейников. Он являлся строителем подлодки «Петр Кошка» и, скорее всего, в числе прочих грузов по железной дороги на Дальний Восток России двигалась и эта подводная лодка. Она обладала в те годы очень важным преимуществом — ее можно было разобрать на 9 частей, после чего ее легко можно было транспортировать обыкновенными железнодорожными вагонами.

Думали российские моряки и о возможном использовании подводных лодок противником. Так, адмирал С. О. Макаров, который был одним из инициаторов использования торпедного оружия, отлично представлял себе степень подводной угрозы для боевых кораблей. Уже 28 февраля 1904 года он в приказном порядке потребовал на каждом боевом корабле нарисовать силуэты подлодок в надводном, позиционном положении, а также под перископом. Помимо этого были выделены специальные сигнальщики, которые должны были вести наблюдение за морем и опознавать подводные лодки. Кораблям вменялось в обязанности вести огонь по обнаруженным подводным лодкам, а миноносцам и катерам идти на таран субмарин.

К концу лета 1905 года во Владивостоке удалось собрать 13 подлодок, но качества этих субмарин не отвечали условиям дальневосточного театра военных действий, а общим их недостатком была малая дальность плавания. Наспех построенные и отправленные на Дальний Восток с плохо подготовленными или вовсе необученными командами они использовались крайне плохо. Подлодки не были объединены единым руководством, отсутствовали и необходимые для них базы. Помимо слабо оборудованной базы в самом Владивостоке, в других местах побережья, какие-либо пристани и пункты, в которых подводные лодки могли пополнить свои запасы, отсутствовали. Большое количество дефектов и недоделок, а также различных технических проблем мешало командирам-подводникам обучать экипажи. Вместе этого личный состав много своего времени тратил на ремонт и работы производственного характера. Все это вкупе с отсутствующей организацией боевого использования субмарин свело их участие в Русско-японской войне к минимуму, однако впереди зарождающийся подводный флот ждало большое будущее.

Источники информации:
http://www.adfontes.veles.lv/warrior..._submarine.htm
http://flot.com/users/lapin/Imperial/ru_jap_war.htm
http://warspot.ru/41-russkie-submariny-v-port-arture
http://coollib.com/b/291274/read

Автор:

Юферев Сергей