[ezup]

В предыдущих статьях автор весьма подробно описал особенности маневрирования русской эскадры вплоть до открытия огня главными силами. Вкратце результаты действий З.П. Рожественского выглядят так:

1. Русская эскадра шла двумя параллельными колоннами большую часть времени с момента установления контакта с японскими разведчиками. Это стало известно Х. Того, в результате чего японский командующий принял решение отказаться от попыток выставить «crossing T» и предпочел атаковать левую колонну русских. Последняя состояла из 2-го и 3-го броненосных отрядов, то есть, имела во главе «Ослябю», а за ней – старые русские эскадренные броненосцы и броненосцы береговой обороны, которые без поддержки главных сил эскадры – четверки эскадренных броненосцев типа «Бородино» не смогли бы выдержать удар 12 броненосных кораблей главных сил японцев. Иными словами, Х. Того полагал, что, атаковав более слабую русскую колонну, нанесет ей тяжелые повреждения, после которых участь 1-го броненосного отряда русских также будет решена.


2. Атака левой русской колонны имела смысл лишь в том случае, если бы русские до ее начала не успели перестроиться в единую кильватерную колонну. З.П. Рожественский приступил к перестроению сразу же, как только увидел главные силы японцев, но перестраивался очень медленно, увеличив скорость до 11,5 уз. и лишь слегка (порядка 9 град.) довернув последовательно на пересечение курса левой колонны. В результате перестроение русской эскадры должно было занять около получаса, но зато, с позиции японского флагмана оно было почти незаметным. Другими словами, русские постепенно перестраивались, но Х. Того не видел этого, и, очевидно, полагал, что З.П. Рожественский еще не начинал перестроения.

3. Таким образом русский командующий сделал все, чтобы японцы всеми своими силами обрушились на левую колонну, расходясь с ней на контркурсе, но к тому моменту, как стороны сблизились на дистанцию ведения огня, их должны были встретить 4 броненосца типа «Бородино», успевшие занять место в голове колонны.

Иными словами, у Зиновия Петровича получилась великолепная ловушка для японского адмирала. Но что же тогда не сработало?

Ошибка первая, она же главная


З.П. Рожественский ожидал, что в завершении перестроения, к моменту возвращения его флагманского корабля на курс NO23, у «Бородино», «Александра III» и «Орла» будет достаточно места, чтобы разместиться между «Князем Суворовым» и «Ослябей». Однако этого не произошло, и когда «Суворов» завершил маневр и вновь лег на курс NO23, «Орел» находился на траверзе «Осляби». Что же пошло не так?

З.П. Рожественского часто упрекают в неспособности рассчитать относительно несложный маневр, но так ли это? Как ни странно, расчеты показывают, что русский командующий все сделал совершенно правильно. Следственной комиссии Зиновий Петрович пояснил свой маневр на примере прямоугольного треугольника, гипотенуза которого была образована курсом 1-го броненосного отряда – четырех кораблей типа «Бородино», которым понадобилось 29 минут на то, чтобы выйти наперерез курса правой колонны.

Вот как описывал этот маневр сам З.П. Рожественский:

«Чтобы определить, какое расстояние было в 1 ч. 49 м. между головным первого отряда и головным второго отряда, можно принять, что первый шел, со средней скоростью, близкой к 11,25 узлам, по линии, близкой к гипотенузе треугольника, 29 минут (и прошел, следовательно, около 5,5 миль), а другой шел по большому катету, со скоростью 9 узлов, и прошел в 29 минут 4 1/3 мили. Так как малый катет того же треугольника (расстояние между колоннами) был равен 0,8 мили, то вся длина большого катета должна была быть равною 5,4 мили, а расстояние между «Суворовым» и «Ослябя» в 1 ч. 49 м. должно было быть 5,4 — 4,33 = 1,07 мили».


То есть к моменту, когда «Суворов» повернул на NO23, положение его и «Осляби» должно было быть вот таким

Общеизвестно, что наибольшая длина броненосцев типа «Бородино» составляла 121,2 м, а шли они с интервалами в 2 кабельтова. Соответственно, длина колонны 1-го броненосного отряда составляла, от форштевня «Суворова» и до ахтерштевня замыкающего «Орла» 8,6 кабельтов. Остальные расчеты весьма просты и показывают, что маневр З.П. Рожественского оставлял между форштевнем «Осляби» и ахтерштевнем «Орла» более чем 2 кабельтова, что было бы вполне достаточно для того, чтобы восстановить строй фронта.


То есть, в теории выход 1-го броненосного отряда в голову русской колонны не должен был создать никакой проблемы: тем не менее, он создал, потому что, к моменту, когда «Князь Суворов», вернувшись на курс NO23, открыл огонь, «Орел» был не в 2 кабельтовых впереди «Осляби», а на ее траверзе. Чего не учел русский адмирал?

Сам З.П. Рожественский предполагал следующее:

«В настоящее время, по-видимому, выясняется, что броненосец «Орел» (4-й—в 1-м отряде), при вышеизложенном построении, оттянул и в 1 ч. 49 м. находился не на своем месте, а за правым бортом «Ослябя». Я не имею права этого оспаривать. Может быть, «Орел» и оттянул по своей вине или по вине третьего в строе (второй номер шел за «Суворовым» в безупречном расстоянии)».


То есть по мнению Зиновия Петровича, проблема вышла из-за того, что его небольшая колонна из 4 броненосцев растянулась, и, либо «Бородино» отстал от «Александра III», или же «Орел» отстал от «Бородино».

Это вполне возможно, но, по мнению автора настоящей статьи, виноваты здесь не только (и не столько) командиры «Бородино» или «Орла», сколько запутанный приказ З.П. Рожественского. Он приказал 1-ому броненосному отряду держать 11 узлов, но «Суворову» — 11,5 уз. Очевидно, расчет адмирала заключался в том, что «Александр III», «Бородино», и «Орел» сориентируются по «Князю Суворову» и сами подберут такое количество оборотов своих машин, чтобы следовать за передним мателотом, соблюдая предписанный интервал в 2 кабельтова.

С одной стороны, это, конечно, правильное решение, потому что, с учетом неравномерного набора скорости кораблями, все же проще догнать уходящего вперед мателота, чем сбрасывать скорость, если твой броненосец набрал скорость быстрее, чем идущие впереди него. То есть при перестроении во всяком случае безопаснее произвести маневр, который увеличит интервалы между кораблями, чем тот, который может сократить эти интервалы. Но все это правильно лишь для тех случаев, когда увеличение длины колонны на некоторое время не может привести ни к каким печальным последствиям, а в рассматриваемом нами случае это было не так.

В общем, можно констатировать, что З.П. Рожественский, планируя маневр «возвращения» броненосцев 1-го отряда в голову колонны, «спроектировал» его правильно, но слишком «впритык». Он исходил из того, что «Ослябя» идет ровно 9 узлов, и полагал, что 11,5 уз., которые разовьет «Князь Суворов» дадут ему, с учетом времени на разгон с 9 уз. достаточно средней скорости (11,25 уз) чтобы перестроиться. Но любые, даже незначительные отклонения — скажем, «Ослябя» идет чуть быстрее 9 узлов, или же средняя скорость 1-го броненосного отряда составит не 11,25, а ближе к 11 узлам – и расстояние между «Ослябей» и «Орлом» в момент завершения маневра окажется меньше 2 кабельтовых. А это значит, что «Ослябе» придется уменьшать ход для того, чтобы вступить в строй за «Орлом», и соблюсти положенный двухкабельтовый интервал.

Ну а дальше произошло именно то, что произошло – может, «Ослябя» и правая колонна русских броненосцев двигалась чуть быстрее, чем это представлялось З.П. Рожественскому, может «Суворов» шел медленнее, и вполне вероятно, что и «Бородино» или «Орел» могли растянуть предписанный интервал – одна из этих причин, или же какая-то их комбинация привела к тому, что вместо блестящего перестроения 1-го броненосного отряда, при котором «Орел» должен был оказаться примерно в двух кабельтовых впереди и в 20-30 м правее курса «Осляби»… получилось то, что получилось.

Ошибка З.П. Рожественского заключалась в том, что при планировании маневра, ему следовало заложить небольшой (хотя бы еще в пару кабельтов) «запас прочности» на всякого рода ошибки, а он этого не сделал. А может и сделал, но неправильно оценил какой-то параметр (скорость «Осляби», например) и ошибся в своих расчетах.

Ошибка вторая – возможно, несуществующая


Заключались в том, что З.П. Рожественский, после поворота «Князя Суворова» уменьшил его скорость до 9 узлов.

Дело в том, что с «Князя Суворова» русский адмирал, завершая перестроение, никак не мог оценить точно, где находится «Орел» относительно «Осляби». Даже при идеальной видимости (скажем, если бы «Александр III» и «Бородино» стали вдруг прозрачными) все равно понять, находится ли «Орел» на траверзе «Осляби», или же опережает ее на пару кабельтовых было бы не так просто, а два русских броненосца, шедших между «Князем Суворовым» и «Орлом» прозрачными отнюдь не были. Получалось, что З.П. Рожественский оставался уверен в том, что «Ослябя» без проблем сможет выйти в кильватер «Орлу», а это было совершенно не так.

Нужно учитывать еще и такой момент. Теоретически, у русского командующего, помимо «заложенных» им в маневр двух кабельтов между «Ослябей» и «Орлом», была еще одна фора. Дело в том, что броненосцы 1-го отряда, конечно же, не могли бы уменьшить скорость с 11,5 до 9 уз. единомоментно, подобный «стоп» невозможен даже для легкового автомобиля. Броненосцы типа «Бородино» могли делать это лишь постепенно, то есть до момента уравнивания скоростей расстояние между 1-ым броненосным отрядом, и колонной 2-го и 3-го отрядов продолжало бы увеличиваться.

Иными словами, предположим, что броненосцы 1-го отряда уменьшили скорость с 11,5 до 9 уз. за 1-3 минуты, соответственно, указанное время они шли бы со средней скоростью 10,25 уз, что на 1,25 уз превосходило скорость «Осляби» и правой колонны. То есть за время, пока 1-ый броненосный отряд сбрасывал скорость, расстояние между «Ослябей» и «Орлом» должно было бы увеличиться еще на 0,2-0,6 кабельтовых дополнительно к тем 2,2 кабельтовым, на которые рассчитывал З.П. Рожественский.

Почему Зиновий Петрович не выровнял колонны другим способом? Ведь он мог и не снижать скорость 1-го броненосного отряда до 9 узлов, а вместо этого приказать «Ослябе», и следующим за ним кораблям увеличить скорость с 9 до 11 узлов. Этот вариант выглядит превосходным, пока не поразмыслишь над таким маневром как следует.

Хотя мнения по поводу взаимного расположения русской и японской эскадр на момент открытия огня и различаются, за основу возьмем описание нашей официальной истории: точка поворота японской эскадры располагалась в 32 кабельтовых и на 4 румба (45 град.) к траверзу «Суворова». При этом после разворота японские корабли ложились на параллельный, или же почти параллельный русской эскадре курс.

Следуя прежним курсом на скорости 9 узлов русские приближались к точке поворота японской эскадры, при этом, если бы корабли Х. Камимуры поворачивали вслед за Х. Того (а в начале японского поворота все за это и выглядело) то в момент, когда последний японский броненосный крейсер прошел бы точку поворота (14.04) он находился бы на траверзе «Князя Суворова» примерно в 22,5 кабельтовых от него, при этом расстояние от концевого русского до концевого японского корабля составляло бы примерно 36 кабельтов, как это изображено на рис 1.

Ну, а если бы русская колонна пошла на 11 узлах, то она выдвинулась бы на 5 кабельтов вперед (рис 2).

Так вот, с точки зрения тактики, З.П. Рожественскому не следовало совершать никаких маневров, а нужно было идти прежним курсом, приближаясь к точке поворота: в этом случае все большее количество русских кораблей могли участвовать в бою, ведя огонь левым бортом. С этой точки зрения полезнее было бы идти на 11 узлах, так как в этом случае концевой японский корабль, завершив поворот, оказался бы не на траверзе «Суворова», а почти на траверзе «Бородино», а от концевого русского корабля его бы отделяло не 36, а только 32 кабельтова.

Но нужно понимать, что в этом случае русский командующий, сближаясь с концевыми японцев, подставлял бы голову своей колонны под сосредоточенный огонь всей японской линии. И здесь З.П. Рожественскому предстояло выбрать компромиссную скорость, которая обеспечила бы его кораблям наилучшие условия для ведения огня по проходящим точку поворота японцам, но при этом не слишком сильно подставляла «Суворова», «Александра III» и т.д. под огонь японской линии. И в этом отношении, 9 узлов представлялись более оптимальной скоростью, нежели 11 – даже с сегодняшних позиций.

Интересно и другое – З.П. Рожественский полагал, что время японского перестроения может быть меньше, чем это было в действительности, и что Х. Того может уложиться и в 10 минут. В этом случае получилось бы, что «Суворов», следуя на 9 узлах, не дошел бы до траверза концевого броненосного крейсера Х. Камимуры примерно 7,5 кабельтов. Тогда, по крайней мере – теоретически, русская эскадра получала возможность, повернув последовательно влево, пройти под кормой японского строя.

Кроме того, у скорости в 9 узлов были и иные преимущества. Очевидно, что значительно проще было бы сбросить скорость 1-ому броненосному отряду, чем увеличить – 2-ому и 3-ему. В этом случае они некоторое время следовали бы с отставанием от броненосцев типа «Бородино», да и не факт, что строй бы вообще сохранился – корабли Н.И. Небогатова могли оттянуть и т.д. Напомним, что о сплаванности 2-ой и 3-ей Тихоокеанских эскадр Зиновий Петрович был самого низкого мнения: несмотря на регулярные маневры с Н.И. Небогатовым он не мог добиться от него выполнения своих распоряжений.

Иными словами, З.П. Рожественский мог, конечно, дать 11 узлов, но при этом слишком уж велики были шансы на то, что его колонна из 12 броненосных кораблей растянется, и концевые все равно останутся почти также далеко от точки поворота японцев, как если бы эскадра шла на 9 узлах. То есть, устремляясь навстречу японцам, русский командующий мало что выигрывал для кораблей 2-го и 3-го отрядов, но при этом сильнее подставлял лучшие свои корабли под сосредоточенный огонь японцев.

«Хорошо», скажет уважаемый читатель: «Но если уж автор уверен в том, что эскадренная скорость в 9 узлов действительно была оптимальна в той тактической ситуации, почему же он ставит ее в вину З.П. Рожественскому, числя ее как ошибку русского командующего?». Ответ очень прост.

З.П. Рожественскому следовало сперва завершить перестроение, убедиться в том, что все броненосцы 1-го отряда возвратились на прежний курс NO23, а «Ослябя» пошла за ними в кильватер – и лишь после этого уменьшить скорость до 9 узлов. В статье, посвященной способам, каковыми быстроходная эскадра может выставить «crossing T» более тихоходному неприятелю, автор рискнул утверждать, что любой маневр, выполненный до завершения предыдущего, может повлечь за собой хаос. Именно это мы и видим в данном случае – когда «Князь Суворов» довернул на NO23 и открыл огонь, 1-ый броненосный отряд еще не завершил перестроения, и не лег, вслед за флагманом, на NO23. Сохрани З.П. Рожественский скорость в 11,5 узла еще ненадолго, и «Орел», оказавшийся в 13.49 на траверзе «Осляби», продолжал бы медленно обгонять флагман, увы, покойного Д. Г. Фелькерзама, что значительно облегчило бы головному броненосцу 2-ого отряда перестроение в кильватер «Орлу». Но З.П. Рожественский начал новый маневр, не завершив предыдущего: уменьшил скорость до того, как все 4 броненосца 1-го отряда легли на NO23. И вот это-то и следует считать ошибкой русского адмирала.

Иными словами, не было никакой ошибки в том, чтобы вести в сложившейся ситуации эскадру в бой на 9 узлах: ошибка заключалась в том, что З.П. Рожественский слишком рано уменьшил до 9 узлов скорость своего 1-го броненосного отряда.

Но вот что интересно: не исключено, что З.П. Рожественский этой ошибки и не совершил. Многие источники (например, А.С. Новиков-Прибой) указывают на то, что «Князь Суворов» уменьшил ход до 9 узлов сразу после поворота на NO23, но есть свидетельства обратного. Так, например, М.В. Озеров, командир эскадренного броненосца «Сисой Великий» в показаниях Следственной комиссии утверждал:

«В 1 ч. 42 м. дня «Ослябя» открыл огонь по неприятелю. 1-й отряд стал уклоняться вправо, вероятно дабы лечь с неприятелем на один курс, а 2 и 3 отряду было приказано вступить ему в кильватер, ход иметь 11 узл. Но этим ходом, указанным двум отрядам не только еще некоторое время нельзя было идти, так как 1 отряд все еще не выбрался в голову, но даже приходилось значительно уменьшить ход, чтобы дать возможность входившим в кильватер судам 1-го отряда занять свои места».


К сожалению, официальная наша история никак не комментирует этот момент: возможно, как раз по той причине, что показания офицеров эскадры слишком противоречивы, чтобы можно было вынести определенный вердикт по данному вопросу.

Ошибка третья, которая совсем не ошибка


Данной ошибкой считается сигнал З.П. Рожественского, который он поднял сразу после того, как его флагман повернул на NO23: «2-ому отряду быть в кильватере первого».

Интересно, что члены Исторической комиссии при Морском Генеральном Штабе, составлявшие официальную «Русско-японскую войну 1904-1905 гг.» считают дачу этого сигнала совершенно неверным действием адмирала, назвав его «мелочным равнением своей эскадры». Но давайте подумаем – а мог ли З.П. Рожественский не отдавать подобного сигнала? До того, как были обнаружены главные силы японцев, 1-ый броненосный отряд маневрировал отдельно от остальных главных сил, образуя правую колонну русского строя. Теперь он выходил в голову остальным, но «Князь Суворов» завершил перестроение чуть правее курса «Осляби». Иными словами, З.П. Рожественский очевидно хотел перестроить главные силы в единую кильватерную колонну, вернув себе управление, но откуда могли догадаться об этом его флагманы? Не подними русский командующий этого сигнала, и на «Ослябе» оставалось бы только гадать, желает ли З.П. Рожественский чтобы 2-ой и 3-ий броненосные отряды следовали за ним, или же он предпочитает и далее маневрировать лишь четверкой своих броненосцев типа «Бородино» 1-го отряда? Иными словами, русский командующий должен был дать знать на «Ослябю», что ожидает от ведомых им кораблей совместного маневрирования, в этом и был смысл распоряжения «2-ому отряду быть в кильватере первого».

Таким образом, это указание было абсолютно необходимым, и вопрос лишь в том, чтобы понять, насколько оно было своевременным. Может быть, его имело смысл поднимать лишь тогда, когда 1-ый броненосный отряд в полном составе возвратился на курс NO23? Вряд ли: к моменту, когда один только «Князь Суворов» повернул на NO23, он хорошо был виден с «Осляби», но уже после того, как за ним в кильватер встал бы «Александр III» возможности на «Ослябе» рассмотреть сигналы «Суворова» были не слишком велики. А когда между «Ослябей» и «Князем Суворовым» выстроились бы целых три броненосца, шансы на то, что на флагманском корабле 2-ого броненосного отряда рассмотрят сигнал русского командующего были и вовсе иллюзорны. Правда, для этого существовали «Жемчуг» и «Изумруд», находившиеся вне линии, и служившие в том числе и репетичными судами. Они должны были передать на «Ослябю» любой сигнал командующего, но, возможно, в завязке боя З.П. Рожественский опасался полагаться лишь на них одних.

Ошибка четвертая. Вот только чья?


А, собственно, к чему уж такому страшному привели все вышеназванные ошибки русского адмирала? Ответ вроде бы очевиден: из-за ошибок З.П. Рожественского эскадренный броненосец «Орел» оказался не впереди «Осляби», как задумывалось, но на ее траверзе, да еще и начал уменьшать ход, уравнивая его с «Ослябей». В результате командиру флагманского броненосца 2-го отряда ничего не оставалось, как во исполнение приказа командующего, сперва уменьшить ход вплоть до самого малого, а затем и вовсе остановиться, пропуская «Орла» вперед. В результате японцы получили превосходную возможность поупражняться в стрельбе по стоячей мишени, и быстро достигли успеха, нанеся «Ослябе» тяжелейшие повреждения, предопределившие быструю гибель корабля. Ведь так?

Возможно, последнее фото "Осляби", сделанное в мае 1905 г. перед Корейским проливом

Если исходить из максимы, согласно которой командующий отвечает за все действия своих подчиненных – то, безусловно, это так. Но давайте поразмыслим немного над тем, что делал в период с 13.20 до 13.49 и немного после этого командир эскадренного броненосца «Ослябя» В.И. Бэр.

Итак, до 13.20 1-ый броненосный отряд шел параллельно 2-ому и 3-ему, но затем «Князь Суворов» довернул, и пошел наперерез курсу «Осляби». И что дальше? Долгие 29 минут Владимир Иосифович Бэр имел возможность наблюдать исполнение этого маневра. Сомневаться в его значении было едва ли возможно – очевидно, что ввиду главных сил неприятеля, З.П. Рожественский собирался возглавить правую колонну, ведомую «Ослябей». И если Зиновию Петровичу не было видно, что в ходе перестроения его концевой «Орел» не успевает пройти перед «Ослябей», то уж на самом «Ослябе» это было очевидно задолго до того, как создалась реальная угроза столкновения!

Но что делает В. И. Бэр по этому поводу? А ничего. У него была возможность увидеть опасность заранее, и упредить ее – для этого всего-то и нужно было, что незначительно уменьшить скорость хода. Полномочия такие у флагманского корабля 2-го броненосного отряда, разумеется, были. Но нет – вместо этого Владимир Иосифович продолжает до самой крайности выполнять отданный ранее приказ и следует установленным курсом с заданной скоростью, а затем, когда столкновение уже почти неизбежно – останавливает свой броненосец ввиду неприятеля, не подумав даже известить идущие за ним корабли о таком маневре!

Вспомним показания лейтенанта Овандера с броненосца «Сисой Великий», следовавшего непосредственно за «Ослябей»:

««Ослябя», желая очевидно, помочь поскорее выстроиться, то есть дать выйти вперед 1-ому броненосному отряду, сперва уменьшил ход, а потом сейчас же за этим вовсе застопорил машины… …Эскадренный броненосец «Ослябя» изменения хода и остановку машин нам ничем (сигналом, семафором, шарами и проч.) не показал».


Вне всякого сомнения, сравнивать боевые корабли и автомобили совершенно некорректно, но все же любой хотя бы сколько-то опытный водитель знает, насколько опасная ситуация создается, когда в колонне автотранспорта, следующего с определенными интервалами, водитель головного резко «бьет» по тормозам – нечто подобное устроил следующим за ним кораблям В. И. Бэр.

Иными словами, З.П. Рожественский, конечно, совершил ошибку при перестроении: в силу тех или иных причин, перечисленных выше, создал ситуацию, в которой «Орел» не успевал пройти перед «Ослябей». Но его оплошность легко могла быть исправлена В. И. Бэром, которому эта ошибка была очевидна задолго до того, как ситуация приняла «аварийный» характер. Очень трудно не понять угрозы столкновения, когда на твой корабль медленно «накатывается» броненосец 1-го отряда! Но В.И. Бэр не сделал абсолютно ничего, и его бездействие в конечном итоге привело к тому, что «Ослябе» пришлось не просто сбросить ход, но полностью остановится под огнем неприятеля.

В. И. Бэр вполне мог уменьшить ход заранее, пропуская броненосцы 1-го отряда З.П. Рожественского. Но даже доведя ситуацию до угрозы столкновения, он все еще мог не идти в кильватер за «Орлом», а пойти чуть правее или левее, сбрасывая ход и закрыв собой «Орла» или же самому «спрятавшись» за ним: а когда последний выйдет вперед, тогда уже пойти ему в кильватер. Да, в этом случае «Орел» или «Ослябя» «сдвоились» бы, и один из них не сумел бы стрелять по японским кораблям. Но все равно это было намного лучше, чем оставить свой броненосец под огнем без движения, еще и вынудив экстренно тормозить корабли 2-го отряда, следующего за «Ослябей».

Иными словами, З.П. Рожественский, конечно, допустил ошибку, но только действия В. И. Бэра, которые представляются автору этой статьи совершенно безграмотными, привели к тому, что ошибка эта превратилась в катастрофу – гибель «Осляби» в самом начале боя.

И опять же – разве не был З.П. Рожественский в ответе за подготовку своих флагманов? Можно, конечно, предположить, что он просто запугал своих командиров до степени, совершенно несовместимой с самостоятельными решениями. Но вспомним, что, оставшись без руководства флагмана, командир броненосца «Александр III» поступил более чем осмысленно: повел свой корабль между крейсерами Х. Камимуры и броненосцами Х. Того, с тем чтобы пройти под кормой 1-го боевого отряда японцев: этот маневр был чрезвычайно опасен для «Александра III», но сводил на нет тактическое преимущество, которое к этому времени получили японцы. В сущности, Николай Михайлович Бухвостов жертвовал своим броненосцем ради попытки спасения эскадры: подобное решение можно считать каким угодно, но термин «безынициативное» к нему заведомо неприменим. А значит, можно предположить, что не такими уж и забитыми были командиры 2-ой Тихоокеанской эскадры.

По мнению автора настоящей статьи, дело заключалось в следующем. На «Ослябе» держал свой флаг контр-адмирал и командир 2-го броненосного отряда Дмитрий Густавович фон Фелькерзам, который и принимал основные решения, а В. И. Бэр оставался как бы «в тени», лишь исполнителем адмиральской воли. Но в Камрани у Д.Г. Фелькерзама случился инсульт, и за несколько дней до сражения он скончался. В результате В.И. Бэр оказался не только во главе броненосца, но и во главе всего 2-ого броненосного отряда, совершенно не будучи готовым к такой ответственности.

В завершение этой статьи остается только добавить, что автор слишком уж уклонился от истории бронепалубных крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд», и в следующем материале с удовольствием вернется к ним. Что же до действий З.П. Рожественского в завязке сражения, то им будет посвящена еще одна статья, в которой автор попытается разобраться с тем, насколько эффективно русская эскадра смогла воспользоваться теми 15 минутами преимущества позиции, которое ей предоставил Зиновий Петрович Рожественский.

Продолжение следует…

Автор:

Андрей из Челябинска