[ezup]

Впервые в сокращенном варианте этот текст появился еще в том же 1980 году. Я написал его для «Учительской газеты». Отправил и получил ответ: «Первое впечатление очень сильное. В рассказе сама жизнь. Но не только сельский учитель ездит в город за продуктами. И еще ряд моментов… Так что подумайте и напишите еще раз, стоя на земле и без облаков!»

Тогда у меня не было такого журналистского опыта, как сейчас, а главное я еще верил, что недостатки, они… есть, но не свойственны самой системе. А еще, поскольку что же там было переписывать, если все правда, материал каким был, таким и остался. И вот прошло много лет, я получаю в комментариях на «ВО» такие вот пожелания и… почему бы на них и не откликнуться и не написать о событиях, которым я был лично свидетель? Опять-таки, это не научное исследование, это сугубо мои личные впечатления. Но так было, поскольку люди, о которых здесь идет речь, должны быть еще живы. Хотя с другой стороны, у кого-то из них мог быть и совершенно другой взгляд.

Одна из немногих сохранившихся с тех лет фотографий. Автор руководит своими десятиклассниками, которые спиливают дерево во дворе школы.

Странная вещь — человеческая память. С возрастом не помнишь, что ел позавчера на завтрак, но зато отлично помнишь, что было 40 и 50 лет тому назад, хотя и фрагментарно. Тоже не по дням и часам, но зато помнишь совершенно отчетливо, как если бы это случилось вчера. Ну, а дальше, если вести рассказ с самого начала, то будет так: весна 1977 года, и я вместе с женой стоим перед комиссией по распределению, которая решает – куда нас отправить «отрабатывать диплом». Ребенку больше года, больных родителей нет, так что причин не посылать в деревню нет. Но есть проблема: нужно такое село и такая школа, где есть две ставки: учителя истории и учителя английского языка. И таких школ в области нет, тем более близко от города. Но есть школа в селе Покрово-Березовка Кондольского района, где, кроме учителя истории и английского языка, нужен еще учитель географии, астрономии и… труда! Плюс часы по истории, обществоведению и английскому – вот как. И именно туда нас и посылают! «А что, вы человек эрудированный, – говорит мне глава комиссии, – справитесь. Зато в деньгах у вас будет по полторы ставки на каждого!» А делать нечего. Диплом надо «подтверждать». И «отрабатывать». Это ведь только совсем уж недалекие люди у нас считают, что высшее образование было в СССР бесплатным. Ничуть! Получив его, надо было работать не там, где ты хочешь, а там, «где надо», то есть тебя могли насильно отправить куда угодно, а ты и слова сказать не мог, ведь учился-то «бесплатно». И вместо того чтобы экономически заинтересовывать людей работой в Калмыкии, у самоедов или в Покрово-Березовке, людей просто брали и посылали, осуществляя типичное средневековое «внеэкономическое принуждение к труду», потому как существовала даже уголовная ответственность в случае… уклонения. Правда, особо-то она и не применялась, но начинать свою карьеру со скандала мало кому хотелось, мнение о том, что «ты должен» в тоталитарном обществе всегда является доминирующим!

Ну, все вопросы утрясли, на выпускном вечере… дерябнули, вещи собрали и ближе к сентябрю поехали. На грузовике, вся мебель в кузове (и я там), а в кабине водителя жена и директор школы. Тогда ведь не было специальных грузовых перевозок и «Газелей», не было фирмы «Абсолютно трезвые грузчики», услугами которой я сегодня в Пензе пользуюсь постоянно, а были личные договоренности и «за бутылку». И сначала по шоссе ехать было даже очень ничего. Но вот пошел проселок и… моя надежно связанная мебель… «ожила»! Что она в кузове вытворяла и что я там вытворял, ох. Но жив остался!

Привезли нас в школьный интернат и вселили в большую просторную комнату. И какое-то время мы там и жили, пока не сообразили, что жить в интернате вместе с детьми – это бесплатно там еще и работать, а уж покоя не знать ни днем, ни ночью.

И решили мы переселиться. И школьный завхоз предложил нам сдать дом. Прямо напротив сельмага. Мы обрадовались и… сняли, а платила за это, как и за свет, и дрова по закону школа, вернее РОНО. Такими вот преимуществами перед другими людьми в деревне пользовались тогда сельские учителя. А еще учителей мужчин не призывали в армию. Вот так я в ее ряды и не попал.

Поскольку денег мне всегда не хватало, а времени в деревне было в избытке, я начал писать сначала в местную, кондольскую газету «Ленинское слово», а затем и в «Пензенскую правду», «Советскую Россию» и «Советскую Мордовию». Что интересного в школе произойдет, о том и пишу. И школе паблисити, и мне гонорар!

Ростом наш завхоз был мне по грудь – гном гномом! И дом он построил тоже для гномов: выглянуть в окно надо вставать на колени, а потолок – вот он, руки поднял и в локте, не сгибая – уперся. Двери… ох мне с моим ростом все время приходилось им кланяться, а не то лбом о притолоку – вот она, ждет! Но все же это было лучше, чем жить с детьми в интернате. И… да, напротив магазин, что в то время имело очень большое значение. Но между нашим домом и магазином проходила дорога, проложенная по чернозему, и по ней, ездили и тракторы ДТ-75, и… «Кировцы»! Зимой и летом это была терпимо, но осенью и весной – о-о-о – это надо было видеть, во что она превращалась.

Но продолжим рассказ о доме. Кухня с печкой и большой зал, тоже с печкой, в котором досками была отгорожена маленькая спаленка, ставшая у нас комнатой для игр нашей двухлетней дочери. Расставили мы по этим комнатам нашу старую мебель, которая находилась в нашей новой четырехкомнатной квартире еще со времен прежнего, деревянного дома 1882 года, постелили на пол паласы, на стены повесили ковры и стало даже очень «ничего». Привезли и телевизор, но сколько к антенне не подключали, подключить так и не удалось. Вот так мы и прожили без ТВ целых три года, но зато слушали радио и пластинки с музыкальными сказками, которые нашей дочке очень нравились.

В школе, помимо обществоведения, истории, географии, астрономии и труда, пришлось еще вести и кружок технического творчества. Было трудно из ничего делать нечто, но… я тут же об этом и написал. И о том, что хорошо, и о том, что плохо и чего сельской школе не хватает.

Удобства, по идее, должны были находиться на улице, но у нашего хозяина их не было вообще! Не построил! Курятник же есть! А куры они… все едят! Удобно, правда? Но обошлись. Фекалии шли в печку, очень удобно, кстати, если заранее продумать этот процесс, а жидкие фракции — в рукомойное ведро.

Потом нам бесплатно привезли брикеты и дрова. Не пиленые и не колотые! Ну вот хорошо, что я вырос в деревянном доме с печками и с десяти лет и пилил, и колол дрова вместе с дедом, на долгие годы заменявшим мне отца. А вот если бы не это, то что делать?

Кстати, много наших одногруппников как раз в село-то работать и не поехали. В том числе и, даже я бы сказал в первую очередь, те, кто были родом из села. Кто-то вышел замуж и должен был получить распределение по месту работы мужа! Кто-то умело родил так, что ребенку на момент распределения оказалось «до года», кто-то (сын зав. аптекой главной аптеки города) принес справку, что больше двух часов говорить не может – вот как. Куда же такого в село. А кто-то и вовсе… объявил себя психом и одновременно откосил и от села, и от армии. Такие вот были в то время у нас «сознательные» молодые строители коммунизма, хотя их и было немного. Но в итоге в деревню ехали десятки, хотя готовились сотни учителей, а уж оставались там и вовсе единицы.

Но вернемся к дровам. Пилили мы их на пару с женой, городской девчонкой до мозга костей, и было это очень смешное зрелище. Печки она боялась, потому что никогда не топила и очень боялась горячего масла, которое брызгало ей на руки со сковороды. Потом я их наколол, сложил в сарай, и вот тут-то и прошел августовский педсовет, на котором нас официально «приняли в учителя», и наступило 1-ое сентября.

Приехали дети из окрестных сел – Ново-Павловки, Ермолаевки, Бутаевки, свои подошли, дали мне классное руководство в 10-ом классе и пошел я к ним проводить урок обществоведения. Гляжу на детей, все такие крепкие, коренастые, у большинства девчонок щеки кровь-с-молоком, груди рвут форменные платья. Какая им школа – замуж и… в коровник! Но «всеобщее среднее» надо дать. Решение партии и правительства! Так что провел урок, дал задание, потом другой, третий. Выяснилось, что нагрузка у меня будет 30 часов в неделю и еще технический кружок. Причем в одних классах было по 25 и более учеников, а вот в других всего 5-6 – такая вот странная «демографическая ситуация». Молодых учителей кроме нас неожиданно оказалось много: литератор, учившаяся с нами, математичка, еще одна историчка, приехавшая годом раньше, и физичка, уже работавшая здесь и… прославившаяся тем, что вышла замуж за своего ученика, работавшего скотником.

Ну, мы на это немного поудивлялись, вспомнили поговорку, «любовь зла…» и занялись работой. На следующем уроке вызываю ребят отвечать, а они поднимаются и… молчат! Вроде бы слушали хорошо, учебник под носом, чего еще надо? Практику я проходил в 1-ой школе Пензы, лучшей по тому времени, и когда я там что-то задавал, то на следующий день, что хотелось – то и получал. А тут… что-то странное? «Готов?» Молчание! «Двойку поставлю!» Молчание. И тут, конец-то одна девушка мне говорит, что они раньше не так учились, у старого преподавателя, что был до меня, а так, как я учу, они не привыкли. Спрашиваю – «И как же?» – и они мне рассказывают, что они на уроке по абзацам вслух учебник читали, потом тут же его пересказывали, потом опять читали и пересказывали, глядя в учебник. Ну, как вам методика? Меня в вузе такому не учили, а тут… «новый Песталоцци», мать его… «То есть вы не можете пересказать то, что прочитали дома?» «Не…» Я их и так, и эдак. Рассказываю в учительской про свое «открытие». А мне в ответ – а он был отличник просвещения!!!

Еще хуже было на английском. Из-за постоянной смены учителей – один приехал, другой уехал, дети учили год английский, год немецкий, год вообще ничего не учили… а теперь им нужно было учить английский по учебнику для 10-ого класса! При базовом знании языка на ноль с плюсом.

А вот это своего рода «наш ответ Чемберлену». В то время об этом говорили и писали очень много, ну и я тоже высказал свое мнение учителя-низовика.

Проучились мы так неделю и нам объявляют, что надо помочь совхозу и… выйти «на свеклу». И стали мы работать на уборке свеклы. То есть сначала собирать ее за трактором и складывать в бурты, а потом большими ножами отрубать ей хвостики и перекладывать в кучи. Работали с 5-ого класса. Но малыши только подбирали и носили, а рубили хвосты только старшие.

И вот вам тут первая и очень серьезная проблема советского среднего образования тех лет. И так сельские дети, ну скажем так, в основной своей массе умом не блистали, а тут еще им официально сокращали учебное время на 1,5, а то и 2 месяца, а наверстывать упущенное время советовали… «за счет педагогического мастерства». Но это еще хорошо, если 2 месяца. В Средней Азии хлопок собирали до декабря, буквально со снегом вместе. Так что получалось, что городские дети в области образования имели значительные преференции над сельскими при декларируемом равенстве всех и каждого.

Продолжение следует…
Автор:В.О. Шпаковский