[ezup]

Совершенно очевидно, что все ингушские митинги никакого отношения к проблеме межграничного межевания не имеют. Цель у них другая (она же единственная) – снести Евкурова. Слишком он сильно прищемил за время своего правления ранее всесильные (на местечковом уровне) и погрязшие в непролазной коррупции тейпы, которые установили в республике свои родовые и племенные права.

Начнем с фактов. Заклинания о том, что у ингушей якобы отобрали землю, мягко говоря, не соответствуют суровой действительности. Никакой земли в пользу Чечни у Ингушетии не отрезали. На деле произошел обыденный обмен землями, не предназначенными для ведения сельского хозяйства. В результате у Ингушетии – на секундочку! – стало на 8 тысяч гектаров земли больше, чем было до межевания.

Теперь пара слов насчет того, что Чечне отдали богатые нефтью ингушские земли. И здесь нестыковочка. Нефтедобыча на территории Ингушетии ведется вот уже почти 200 лет – еще с 30-х годов 19-го века. Именно тогда взметнулись к небесам первые нефтяные фонтаны в Малгобеке. Тогда, впрочем, нефтяные фонтаны били по всей Чечено-Ингушетии. И на спорной территории, из-за которой вспыхнул весь сыр-бор, оставалось 19 нефтяных скважин. Из них непосредственно на ингушской территории, где межевание было проведено по административным границам муниципальных образований, – всего две.

Нефть из них не добывали никогда. Как пробурили в 20-х — 30-х годах прошлого века, так и затампонировали. «Черное золото» здесь было нерентабельным – в нем было слишком высоко содержание сероводорода.

По итогам же предполагаемого разграничения на территории Ингушетии окажутся 16 из 19 скважин. То есть в восемь раз больше, чем было ранее. Вот такое «несправедливое» размежевание. Тогда в чем же причина народного гнева? В Евкурове?

Даже не в нем. Тут, как говорится, ничего личного, только деньги. Для понимания – небольшой экскурс в новейшую историю. Перед началом чеченской кампании первые танковые колонны пошли в мятежную Чечню через Ингушетию. И тогда на территории республики под чутким кураторством тогдашнего президента Аушева местное население оказало федералам «теплый, дружественный прием». Толпа с истошно голосящими женщинами бросалась прямо на танки. БТР горели. «Уралы» летели в пропасть. Первые цинковые гробы с телами русских солдат пошли в Россию именно из Ингушетии.

А потом в самый разгар войны Аушев публично и чуть ли не взасос целовался с Джохаром Дудаевым, обещая ему всяческое содействие. И слово свое сдержал. Надо отдать генералу должное, он более чем умело сыграл на противоречиях Чечни и Кремля. Кремль не рискнул вести войну на два фронта и по ненавязчивой просьбе президента Ингушетии решил на время «залить» республику деньгами. Это было золотое время для Аушева и всего его тейпа. Денег в маленькой республике было так много, что хватило даже на те тейпы, которых Руслан Султанович изначально кормить не собирался. В Чечне бушевала война, а Ингушетия строила себе новую столицу. Уровень благосостояния жителей одной из самых нищих республик России рос как на дрожжах. В Чечне даже возникла поговорка: «Пока чеченцы набивали магазины автоматов, ингуши набивали кошельки».

Для очистки совести и чтобы хоть как-то сгладить контраст, Аушев решил сделать из Ингушетии отстойник для раненых и скрывающихся от федералов чеченских сепаратистов. И все время, пока шла война, головорезы отдыхали и зализывали раны в лагерях беженцев на территории соседней республики. А когда туда сунулись федералы, чтобы встретиться в неформальной обстановке со своими заклятыми друзьями, ингуши плечом к плечу с чеченцами встали против «общего врага». Озлобленные федералы уходить так просто не собирались. Они обложили лагеря «беженцев» со всех сторон, подтягивая ракетные системы залпового огня. Разруливать ситуацию приехал лично Аушев. И разрулил. После чего выкатил Кремлю новый прейскурант: теперь вы, господа, должны лично мне и моей республике еще больше.

Война отгремела. Аушева за все его подвиги попросили досрочно «покинуть помещение». В Ингушетии сел «насквозь кремлевский» чекист Мурат Зязиков. И дармовые денежные реки из России в Ингушетию резко иссякли. Местному населению после аушевского праздника жизни это «зело не понравилось» (а кому бы понравилось?). Возмущенный электорат требовал возвращения Руслана Султановича и золотых рек (с которыми тот ассоциировался напрямую). Кремлевские стояли насмерть. Видеть своего заклятого врага, который успешно шантажировал и беспардонно доил их столько лет на посту президента Ингушетии, они больше не собирались. В финансово обесточенной республике подняли голову исламисты и ваххабиты. Молодежь стала уходить в лес к шайтанам. Авторитет Зязикова рушился на глазах. Кремлевские политтехнологи кинулись искать достойную смену, устраивающую и Москву, и непростой ингушский электорат. Многомесячные поиски увенчались успехом. В штабе Приволжско-Уральского военного округа был найден опаленный порохом беззаветный вояка – Герой России Евкуров, ни разу не запятнавший себя (в отличие от Аушева) сотрудничеством с боевиками. Мало того, он провел против них несколько успешных рейдовых операций, за что и получил звание героя. В 2008 году бывший десантник стал президентом, отказавшись даже от инаугурации – в целях экономии бюджетных средств. Поток денег из центра слегка увеличился – на решение неотложных социальных проблем. Но принципиально это ситуацию не изменило. Зато местных «шайтанов» чекисты стали отстреливать в республике с завидной регулярностью.

Все это время в республике терпеливо ждал своего звездного часа бывший «благодетель» ингушского народа Руслан Аушев, мечтавший вернуться в президентское кресло. И тут – такой повод. Упускать его было преступно. «Благодетель» тут же появился на митингах, как джинн, выпущенный из бутылки. Мгновенно нашлись спонсоры бунтов, «обремененные» опытом майдана. Народу пообещали возвращение пройденного – при условии выхода на ингушский майдан с требованием отставки Евкурова. Была определена ежедневная «ставка стояния». И снова в маленькой республике (как и во время чеченских кампаний) местечковые аульно-ущельные интересы в глазах народных масс оказались важнее государевых.

При этом, по мнению известного кремлевского политолога Петра Акопова, идти на поводу у толпы в Ингушетии и менять Евкурова нельзя ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах.

«Евкуров – настоящий русский офицер, – уверен Петр Эдуардович. – Ингуши, как впрочем и любой из народов Северного Кавказа, не способны к полноценному самоуправлению, потому что у них множество земельных споров с соседями и клановое устройство общества. Как только один клан приходит к власти – на него тут же ополчаются другие. При этом даже честный начальник вынужден опираться на своих родственников, потому что другие просто будут работать на свой клан, формально демонстрируя лояльность. Здесь все построено на семейных и клановых связях, и уйти от этого не сможет ни один руководитель. Евкуров пытался руководить честно, и его в Ингушетии не любили так же, как и предыдущих начальников. Он боролся с коррупцией, но в условиях отсутствия рабочих мест любой пост на госслужбе все равно получается за взятку. Евкуров пытался трясти богатых ингушей, живущих вне республики (а все ингушские миллиардеры живут не в Ингушетии), чтобы они вкладывали в развитие, получал деньги от федерального центра, пытался развивать и строить республику… Но все равно к нему выдвигали претензии те, кто считал себя более достойным власти (тонкий намек на Руслана Султановича)…»


Вариант соседней Чечни, где Кадыров построил и выстроил всех и вся, в Ингушетии не работает. У ингушей и чеченцев – разный уклад жизни. Чечня может существовать только в условиях жесточайшей диктатуры. Ингушетия – нет. Но и родовая демократия не складывается – здесь у всех претензии ко всем, а основная масса денег зарабатывается за пределами республики или приходит из Москвы. Ставить здесь русского управленца тоже бессмысленно. Без большой команды он либо станет марионеткой в руках кланов, либо превратится в ничего не решающего зиц-председателя. Недаром сами чеченцы считают своих двоюродных братьев «самым проблемным народом на Кавказе». На этот счет у них есть масса пословиц и поговорок, иногда далеких от норм приличия.

Выходов из ситуации – два. Первый – силовой (на чем настаивает Рамзан Кадыров). Второй – мировоззренческий. По мнению того же Акопова, ингуши

«должны найти в себе силы подняться над родовыми отношениями, которые хороши во всем, кроме самоуправления на уровне республики. Проблема не в Евкурове и не в том, что "ингушей все обижают, и осетины, и чеченцы", а в собственном отношении к своей республике. Русские вовсе не против того, чтобы ингуши сами управляли своей жизнью на своей земле – вот только для этого им нужно научиться этому самим».


Пока же никто ни над чем не поднялся (на чем настаивает Акопов). И никаких очевидных предпосылок к этому нет. Аульно-ущельный менталитет по-прежнему безраздельно властвует над толпой. Заклятый друг и закадычный враг Кремля Руслан Аушев работает с лидерами оппозиции не покладая рук, энергично подогревая и накаляя страсти. Рамзан продолжает настаивать на силовом решении вопроса. В Чечне к границе с Ингушетией подтянулись упакованные опытными контрактниками мотострелковые бригады. Спираль конфликта раскручивается все быстрее.

Тупик?..



Автор:Сергей КасауровИспользованы фотографии:Электронная энциклопедия "Имена Кавказа"

[ezup]

Чечено-ингушский конфликт продолжается

19 октября 2018 года, как сообщает новостной портал «Кавказский узел», несколько тысяч (или даже несколько десятков тысяч) этнических ингушей собрались на митинг протеста против размежевания административной границы между Ингушетией и Чечнёй, завуалированный под пятничный намаз и прошедший в городе Магас.

Официально проведение митинга, конечно, никто бы не согласовал, поэтому люди собрались не на митинг протеста, а как бы на пятничный намаз, просто откликнувшись на призывы некоего «народного оргкомитета Ингушетии» против изменения административной границы.

Как известно, с 4 октября в Ингушетии и в Чечне происходит народное бурление; в том же Магасе едва ли не круглосуточно проходят митинги протеста, участники которого требуют проведения общереспубликанского референдума по вопросу об изменении границы и по вопросу об отставке властей.

17 октября оргкомитет, избранный протестующими, решил прервать череду митингов для подготовки к проведению «Всемирного конгресса ингушского народа», начало которого запланировано на 30 октября, но при этом всё равно обратился с призывом к населению республики провести митинг во время и после пятничного намаза у строящейся мечети в Магасе 19 октября.

Чеченская и Ингушская республики

По свидетельству очевидцев, пришедших на намаз ингушей оказалось так много, что «молящиеся протестующие» заполнили не только всю территорию у строящейся мечети и навес, используемый как временная мечеть, но даже примыкающие боковые переулки.

В этом пятничном намазе в Магасе, а, по сути, в завуалированном митинге протеста, приняли участие жители большинства районов Ингушской республики, отдельные представители власти, а также сотрудники местной полиции и Росгвардии. По сообщению местных корреспондентов, во главе намаза стояли имамы, представляющие «Духовный центр мусульман Ингушетии». По заявлению представителей сил охраны правопорядка, ничего противозаконного не произошло и никаких эксцессов в ходе «намаза-митинга» отмечено не было.

Как свидетельствуют очевидцы происходящего, организаторы акций и активисты продолжают вести агитацию среди жителей и лидеров различных сообществ Ингушетии, чтобы объединить людей в волне протеста. Также представители оргкомитета заявили, что активисты, прибывшие из других районов Ингушетии, по возвращении обратно проведут народные сходы, чтобы создать инициативные группы в отдельных сёлах, которые бы заявили о своём непринятии пограничного размежевания с Чечнёй и поддержали бы требование отставки действующей власти в республике.

В чём же причина противостояния? Попробуем найти первоистоки и проследим историю этого конфликта.

Спор между Чечнёй и Ингушетией о принадлежности Малгобекского и Сунженского районов ведётся уже достаточно давно. Формально граница между республиками проведена по линии разграничения, указанной в постановлении ещё от 1934 года. Но в то время это была некая условная линия, и её непосредственная демаркация на местности как раз и является одной из причин чечено-ингушских разногласий.

Как известно, в 1920 году большевиками на Северном Кавказе была провозглашена так называемая Горская ССР, преобразованная в Горскую АССР, в которую входили современные Ингушетия, Чечня, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Северная Осетия. В 1922 году из её состава была выделена Чеченская АО, а в 1924 году декретом ВЦИК Горская АССР была расформирована, и на её основе была создана в том числе и Ингушская АО (со столицей во Владикавказе).

В 1929 году Сунженский казачий округ, очень пострадавший от репрессий со стороны большевистского правительства и практически обезлюдевший после геноцида русского населения, устроенного горскими народностями в период Гражданской войны, был расформирован, а его земли были включены в состав Чечни и Ингушетии.

В 1931 году город Владикавказ был переименован в Орджоникидзе, а в 1933 году был передан Осетии. В 1934 году Ингушетия по решению Москвы была присоединена к Чечне и была создана Чечено-Ингушская АО, преобразованная в 1936 году в Чечено-Ингушскую АССР.

Теперь перенесёмся на десятилетия вперёд, ближе к нашим дням. В 1992 году съезд народных депутатов России вновь разделил Чечено-Ингушскую АССР, но без точного определения границ. По сути, это было проведено в то время, когда населённые преимущественно этническими чеченцами районы на востоке Чечено-Ингушской АССР фактически уже были неподконтрольны федеральным властям. Вскоре там была провозглашена самозваная и непризнанная «Республика Ичкерия», во главе которой встал известный советский генерал, оказавшийся радикальным исламистом и ярым сепаратистом, этнический чеченец Джохар Дудаев.

Однако ингуши, населявшие преимущественно западные районы Чечено-Ингушской АССР, в большинстве своём не хотели отделения и не поддержали сепаратизма чеченцев (при этом не будем забывать, что это происходило при начале, если называть вещи своими именами, практически геноцида русско-славянского населения в этой республике, особенно в восточных и южных её районах).

Территориальный спор между Чечней и Ингушетией.

В 1993 году признанный президент Ингушетии Руслан Аушев и непризнанный президент Чечни Джохар Дудаев подписали соглашение, согласно которому Сунженский район почти полностью передавался Ингушетии, но до точного разграничения границы снова дело не дошло.

Новая эскалация в отношениях пророссийски настроенной Ингушетии и уже масхадовской Ичкерии, исламистский режим которой к тому времени одержал победу над федеральным центром, произошла в 1997 году. Однако в то время властям обеих республик удалось не довести дело до кровавого противостояния, и обе стороны вернулись на исходные позиции.

После победоносной для российской армии второй чеченской войны в 2001 году на территории Чечни было наконец, и то лишь частично, произведено приграничное размежевание. В марте 2003 года Ахмат Кадыров, новый лидер Чеченской республики, и Мурат Зязиков, президент Ингушетии в то время, подписали соглашение о разделении Сунженского района, дублировав тем самым фактически соглашение Аушева и Дудаева от 1993 года.

Но уже в 2005 году Рамзан Кадыров, тогда и.о. премьер-министра Чечни, поднял вопрос «о расширении наших исконных территорий». Однако в Москве на подобные инициативы нового молодого лидера республики, в которой ещё продолжались отдельные спецоперации против «лесных», дали понять, что никакого объединения Чечни и Ингушетии, «дабы разрешить мирным путём давний территориальный спор», не планируют.

В 2008 году в нашей стране принимается закон «О мерах по организации местного самоуправления в Республике Ингушетия и в Чеченской Республике», согласно которому предписывалось в 2009 году провести размежевание границ муниципальных образований. Границы были установлены и даже прошли выборы в местные органы власти – в Сунженском районе Ингушетии (адм. центр – ст. Орджоникидзевская) и Сунженском районе Чечни (адм. центр – ст. Серноводская).

В 2012 году Рамзан Кадыров заявил что будет решать на федеральном уровне вопрос об административной границе с Ингушетией. На это глава Ингушской республики Юнус-Бек Евкуров заявил, что согласен с необходимостью точного размежевания границ, но они должны проходить по уже устоявшимся линиям. Комиссии по определению границ направили свои, как обычно диаметрально противоположные, выводы в Москву, где потихоньку приступили к их изучению, видимо, намереваясь «заболтать проблему».

Но уже в январе 2013 года в чеченской газете «Вести республики» был опубликован новый, уже подписанный главой Чечни, закон о переходе ряда населённых пунктов Ингушетии под юрисдикцию Грозного. Это, разумеется, вызвало очень негативную реакцию ингушского населения.

В ответ на это Юнус-Бек Евкуров, глава Ингушетии, достойнейший российский офицер и горячий патриот нашего Отечества, заявил в обращении от 12 марта 2013 года по местному телевидению о том, что Сунженский район был и остаётся частью Ингушской республики.

Через месяц после этого, 18 апреля 2013 года, примерно 300 чеченских силовиков неожиданно и без согласования с местными властями вошли в ингушское село Аршты, центр одной из спорных территорий, якобы для проведения спецоперации, а по версии ингушской стороны – с целью организации митинга и для провоцирования конфликта в спорном районе.

Полицейские Чечни и полицейские Ингушетии даже вступили в противостояние, в результате чего некоторые из них, по официальной информации, получили травмы, а по неофициальной – огнестрельные и ножевые ранения. Федеральные СМИ предпочли снова ничего «не заметить», но федеральный центр снова, по видимому, оказал должное воздействие и умерил территориальные амбиции правительства Рамзана Кадырова. Правда, хватило этого на 5 лет.

В августе 2018 года на территории спорного района Ингушетии некая чеченская дорожная организация начала строительные работы под вооружённой охраной чеченских силовиков и без согласования с ингушскими властями.

Красным отмечены иные спорные территории между субъектами Российский Федерации на Северном Кавказе

Кроме того, была попытка чеченских полицейских поставить по собственной инициативе блокпост ДПС снова в районе спорного села Аршты в нескольких километрах вглубь ингушской территории. В итоге нараставшую эскалацию вновь удалось погасить, правда лишь через пару недель, и 26 сентября 2018 года Рамзан Кадыров и Юнус-Бек Евкуров подписали соглашение об административном размежевании. По данному договору, согласно мнению официальных властей, вроде как между двумя республиками проводится равноценный территориальный обмен, однако почему-то чеченская общественность весьма довольна данным соглашением, а ингушская общественность – крайне недовольна.

Вообще, ингушское сообщество восприняло данное соглашение как «капитуляцию нашей власти перед произволом чеченских силовиков» и выразило своё несогласие с передачей земель Ингушской республики в Чечню, в результате чего уже три недели на территории Ингушетии происходят акции протеста.

Больше того, по данным очевидцев, местная полиция уже неоднократно твёрдо встаёт на сторону митингующих соотечественников, представители которой заявляют, что не будут применять силу для разгона митингов своих сограждан.

Посмотрим, как на это отреагируют федеральные власти, без более активного вмешательства которых уже точно в очередной раз не обойтись. Однако если на этот раз федеральный центр встанет на позицию поддержки Чечни, как мы все знаем, достаточно специфического субъекта в составе Российской Федерации, при этом полностью отвергнув позицию значительной части народа Ингушетии, то вместо одной республики с сепаратистскими тенденциями Россия может получить уже два очага напряжённости на Северном Кавказе, чему, конечно же, очень будут рады как разнообразные наши «друзья и партнёры», так и открытые недруги нашего Отечества.

Автор:Михаил Сириец