[ezup]

В сообщении использован материал из книги Марка Солонина «Другая Хронология Катастрофы 1941. Падение «Сталинских Соколов».

В отличие от ПрибОВО у соседей в ЗапОВО вечером 20-го июня отмечали повышенную активность немцев на границе в зоне Сувалкинского выступа: «Начальнику ГШ КА вручить немедленно… Докладу командующего 3-й армией проволочные заграждения вдоль границы у дороги Августов, Сейны, бывшие еще днем, к вечеру сняты. В этом районе леса будто бы слышен шум наземных моторов… Климовских» На документе отметка: «Отправлено 21 июня 1941 г. в 2 часа 40 минут». Это сообщение утром-днем 21.6.41 не особо насторожило начальника ГШ. Неизвестно, что ответили из Москвы Климовских или Павлову. Вероятно, то же, что и в ночь перед войной. Около 23 часов 21.6.41 Г.Жуков по аппарату ВЧ предупредил НШ западных ВО: «Ожидать особых указаний!» Генерал Климовских доложил об этом генералу Д.Павлову и приказал командующим и НШ 3, 10 и 4-й армий находиться в своих штабах.

ЖБД ЗапОВО 22.6.41 «Около часа ночи [00-45 22.6.41] из Москвы была получена шифровка [шифротелеграмма - ШТ] с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии. Примерно в 2 часа – 2 часа 30 минут аналогичное приказание было сделано шифром армиям, частям УР…» Мы уже знаем, что эта ШТ была сдана в шифровальное отделение в 01-45 и отправлена в 02-25. Поскольку никаких действий руководство округа до получения ШТ не предпринимало, то, выходит, из Москвы по ВЧ ничего не сообщили о содержании Директивы №1. Возможно, как и в случае с ОдВО, только сказали: «…Направлена вам телеграмма особой важности для немедленного исполнения…» Далее «накрутили хвоста», чтобы не поддавались на провокации германских войск.


Генерал Климовских разбирался в шифровальном деле лучше, чем начальник ГШ. В оперативный отдел штаба ЗапОВО входило 3-е отделение в количестве 100 шифровальщиков (из них 61 человек из школы шифровальщиков). НШ требовалось знать руководящие материалы по шифровальному делу, чтобы работать с этим составом. Поэтому по его приказу сразу после расшифровки ШТ Военному Совету представили черновой материал. Именно на этом материале оставляло резолюции руководство округом, оформляя его, как входящую ШТ. Отпечатанную на бланке на пишущей машинке, позже телеграмму превратили в исходящую ШТ штаба ЗапОВО. Поэтому часть текста на рассекреченной ШТ зачеркнута красным карандашом, а адресация и фамилии подписывающих допечатаны позже. Случился казус: никто не решился в такое время вычеркнуть из текста фамилии Тимошенко и Жукова. ШТ ушла в армии за четырьмя подписями, что не практиковалось.

Со слов генерала Д.Павлова, в час ночи 22.06.41 звонил нарком Тимошенко: «Ну, как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге: по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувалкский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов—Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения. На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации – позвоните». После разговора с наркомом обороны, не прояснившего основные положения Директивы №1, руководство ЗапОВО еще около получаса решало: какие указания необходимо дать войскам.

Командующий 4-й армией генерал Коробков около часа ночи под свою ответственность приказал разослать во все подчинённые соединения и отдельные части опечатанные «красные пакеты» с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге, которые хранились в штабе армии. Около двух часов ночи 22 июня по ВЧ командующий 3-й армией В.И.Кузнецов получил приказ генерала Павлова: «Поднять войска по боевой тревоге, частям УР немедленно занять ДОТы и привести их в полную боевую готовность, ввести в действие план прикрытия госграницы». Руководство ЗапОВО взяло на себя ту ответственность, от которой отстранилось высшее руководство КА. 3 часа потерянного времени от сдачи Директивы №1 в шифровальный отдел ГШ до отправки ШТ в армии прикрытия. Шифровки дошли до адресата уже к началу войны…

Что-то похожее происходило и в ПрибОВО-СЗФ. Приказ командира 16 ск, отданный в 1-30 22.6.41:

«Командирам 5, 33 и 188 сд №0012 Командующий 11 армией приказал:

1. Мин не ставить.

2. Для охраны ДЗОТ оставить небольшие группы дозоров под командой среднего командира. Остальных людей рот, обеспечивающих полосу предполья, снять немедленно.

3. Работы на основной полосе продолжать. Командир 16 ск генерал-майор Иванов»

Весьма странное распоряжение, которое должно было идти из штаба СЗФ через штаб 11-й армии. Данный приказ штаба СЗФ идет в разрез с ранее отданными приказами и инициативами. Так могло произойти только в случае, если это указание шло из Москвы. После ареста А.Д.Локтионова, с которым П.С.Кленов служил с лета 1940 года, НШ СЗФ обязан был исполнительно выполнять все указания из Москвы, не проявляя инициативы.

Из 4 части мы уже знаем, что в шифровальных отделениях армий и корпусов ПрибОВО ШТ обрабатывали с использованием ручного шифра. Для того чтобы ШТ была отправлена из штаба 16-го ск в дивизии в 1-30, ее необходимо было подготовить в штабе СЗФ в районе 23-30…00-00. Получается, что, сдав ШТ с Директивой №1 в шифровальный отдел, нарком обороны и начальник ГШ по телефону организовали «накрутку» руководителям приграничных ВО, выдав некие «ценные указания» о возможных провокационных действиях войск противника и о том, как поступать в этом случае в округах. Именно об этих указаниях мало что известно в наше время. В 4 части Вам была представлена версия автора о том, что высшее руководство КА вечером 21.6.41 было не готово направить в войска Директиву №1. Руководителей КА заставил подготовить и направить этот документ И.Сталин. Поэтому руководство КА, вероятно, сочло необходимым высказать свою точку зрения по ВЧ руководству округов. Они не дозвонились только до НШ ОдВО М.В.Захарова, который принял на себя ответственность о подъеме войск округа где-то в период с 23-00 21.6.41 до 00-00 22.6.41. Давайте снова рассмотрим текст Директивы №1, подготовленной Тимошенко и Жуковым.

Следует отметить, что из чернового материала данного документа в последний момент времени после слов «Все части привести в боевую готовность» был удален следующий текст: «В случае каких-либо провокаций со стороны немцев, или их союзников, ни на какие провокации не поддаваться, приняв меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.» Что еще добавить к вычеркнутому тексту? За 5-6 часов до войны уточняется формулировка о провокациях и мирном урегулировании вопроса, а не о подготовке войск приграничных округов к войне. Очень напоминает инструктаж К.А.Мерецкова наркомом обороны. Вероятно, что именно похожее распоряжение и доводилось до ВО высшим руководством КА в довольно резкой форме. «Ценные указания» из Москвы и сама Директива №1 должны были отразиться в указаниях штаба и Военного Совета СЗФ. Таким образом, отличить «провокацию» от «внезапного удара», а также решать, что именно передать в войска высшее руководство КА в Директиве №1 переложило на плечи командования округов-фронтов, которое предварительно перед принятием решения «застращало»…

«Военным Советам 8-й и 11-й АРМИИ 22 июня 1941 г. 2-25

1. Возможно, в течение 22-23.6.41 г. внезапное нападение немцев на наше расположение. Нападение может начаться внезапно провокационными действиями.

2. Задача наших частей – не поддаваться ни на какие провокационные действия немцев, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно наши части должны быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и разгромить

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. В течение ночи на 22.06.41 г. скрытно занять оборону основной полосы. В предполье выдвинуть полевые караулы для охраны дзотов, а подразделения, назначенные для занятия предполья, иметь позади. Боевые патроны и снаряды выдать. В случае провокационных действий немцев огня не открывать. При полетах над нашей территорией немецких самолетов не показываться и до тех пор, пока самолеты противника не начнут боевых действий, огня не открывать.

2. В случае перехода в наступление крупных сил противника разгромить его.

3. Крепко держать управление войсками в руках командиров.

4. Обстановку разъяснить начальствующему составу и красноармейцам.

5. Семьи начальствующего состава 10, 125, 33-й и 128-й сд перевозить в тыл только в случае перехода границы крупными силами противника.

6. В случае перехода крупных сил противника в наступление:

а) саперные батальоны управлений начальника строительства передать командирам дивизий на участках их местонахождения и использовать для усиления войск;

б) строительные батальоны, автотранспорт и механизмы управлений начальника строительства отвести на тыловые рубежи по планам армий.

7. Командующему 11-й армией немедленно выдвинуть штаб 126-й сд и возможное количество пехоты и артиллерии ее в район Кальвария, куда будут продвигаться все части 126-й сд.

8. Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов.

9. Противотанковые мины и малозаметные препятствия ставить немедленно.

10. Исполнение сего и о нарушении границы доносить немедленно.

Генерал-полковник Ф. Кузнецов, Бригадный комиссар Рябчий, Генерал-лейтенант Кленов»

Обратим внимание на перечисление 9. За 2 часа до этого был отдан прямо противоположный приказ. Что же такого, отличного от изложенного в Директиве №1, приказывал нарком обороны по ВЧ НШ СЗФ, если сначала им принимается решение «не ставить мины», а после получения шифровки с текстом Директивы №1 в штабе СЗФ принимается решение об их «немедленной установке»?

ШТ из штаба СЗФ не направляется в 27-ю армию. Подразделения 67-й сд (из состава 27 армии) уже подняты по тревоге, а штаб армии не извещается о Директиве. Вероятно, руководство фронта не ожидает начала полномасштабной войны. Зачем информировать штаб армии, расположенный в тылу? Этому их заблуждению способствуют неверные данные разведки, о которых мы говорили в 7 и 8 частях. Кроме того, в этом их убедили-приказали высшие чины КА. К сожалению, времени для проведения мероприятий, указанных в Директиве СЗФ от 22.6.41, уже не осталось… Например, мины у дорог так и остались лежать в стороне от вырытых ямок под них...

Рассмотрим, как отвечали командующие 8-й и 11-й армиями на вопрос генерал-полковника А.П.Покровского: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидающимся нападением фашисткой Германии с утра 22 июня?»

Бывший командующий 8-й армией генерал-лейтенант П.П.Собенников: «Следует отметить, что даже в ночь на 22 июня я лично получил приказание от НШ фронта Кленова в весьма категоричной форме отвести войска от границы к рассвету 22.6.41 г, что я категорически отказался сделать…»

Бывший командующий 11-й армией генерал-лейтенант В.И.Морозов: «Такое распоряжение было получено по телефону около часа ночи 22.6.41 г. НШ фронта разыскивая командующего фронтом дал мне понять, что надо действовать, выводить войска к границе, что мол заготовлено об этом распоряжение и вы его получите. На основании этого мною условным кодом по телефону между 1-2 час. 22.6.41 были отданы распоряжения войскам…»

Что хотелось бы отметить в ответах двух командующих армиями:

1) оба говорят о действиях НШ совершенно противоположные мнения. Получается, что кто-то из них приводит несколько искаженную информацию.

2) оба генерала отвечают на вопросы генерала А.П.Покровского в 1952 году – в эпоху всесилья органов. В октябре 1941 года генерал П.П.Собенников арестован в связи с расследованием боевых действий в Прибалтике, а в феврале 1942 по ходатайству освобожден и отправлен на фронт с понижением в должности.

В ответах генералу А.П.Покровскому П.П.Собенников высказывает мнение о генерале Трухине (в октябре 1941 года он сознательно идет на сотрудничество с гитлеровцами).

Генералу П.П.Собенникову, когда он находился под арестом, должны были задавать вопросы, связанные с этим изменником. Видно, что П.П.Собенников (чудом выживший в тюрьме) даже в 1952 году дистанцируется от этого человека, подчеркивая, что он является «врагом народа-власовцем». Одновременно он высказывает свое мнение, что этот человек был автором плана прикрытия. Дальше легко понять: «план врага народа» – «неудачные действия войск КА в начальный период войны». Попав в тюрьму необходимо было как-то сотрудничать со следствием. Без сотрудничества – он был бы просто забит и не выжил бы... Генералу П.П.Собенникову должны были задавать вопросы о НШ ПрибОВО. Мы видим, что в списке свидетелей Собенников отсутствует. Находясь под следствием, он не стал «топить» П.С.Кленова – выживая за его счет - это поступок! Не каждый был способен на это. Многие арестованные, чтобы спастись от пыток, к сожалению, сдавали друзей…

То, что мы видели в его ответах генералу Покровскому о Кленове – это та малость, которую П.П.Собенников был вынужден сказать. Если бы он говорил о Кленове только хорошее или нейтральное – он подписал бы себе расстрельный приговор. К тому же, он не обманывал – он просто сказал не все… Выше автор постарался показать, что по «телефонному праву» из Москвы пошла «накачка» с целью не дать германцам повода для конфликта. Поскольку командующего войсками в штабе фронта в это время не было, то НШ доводил до командующих армиями последние «особо ценные указания» из Москвы. П.П.Собенников просто не упоминал в своих показаниях о том, был ли после передачи «ценных указаний» еще один телефонный звонок от НШ… Кроме «планов врага народа» вину за неудачные действия войск 8-й армии генерал П.П.Собенников возложил на ВВС, используя эту версию как «спасательный круг». Об этом мы поговорим несколько ниже.

События первых дней войны достаточно подробно исследованы в книгах. Поэтому автор в завершении темы «О ПрибОВО» достаточно кратко приведет общедоступную информацию об участии в сражениях ВВС СЗФ, наземных войск и ЖБД СЗФ.

В 2-55 22 июня 1941 года истребители Ме-110 нанесли удар по аэродрому Алитус.

В 3-57 аэродром и порт в Либаве подверглись бомбежке. Город, порт, военно-морская база, расположенные в 50 км от границы с Восточной Пруссией, стали объектом многократных ударов германской авиации. В подписанном 30.07.41 отчете «О боевой работе 6-й сад» в качестве причин больших потерь матчасти отмечается «полное отсутствие постов ВНОС на море» и «аэродром на открытом месте был хорошо известен немцам». В течение 22 июня Либава подвергалась бомбардировке 13 раз.

В 4-00 немецкая авиация нанесла в Прибалтике удары с воздуха по аэродромам, крупным железнодорожным узлам, портам, городам Рига, Виндава, Шяуляй, Каунас, Вильнюс, Алитус и другим. Одновременно тяжёлая артиллерия, включая железнодорожные батареи противника, начала обстрел населённых пунктов и войск вдоль границы.

Выдержка из Оперсводки штаба 57-й сад 10-00 22.6.41 «57 сад в 3-25 22.06.41 объявила боевую тревогу и к 4-00 была в готовности для выполнения боевых заданий…»

Приказ командира 7 сад 22.6.41 4-15 «Командирам полков.

1. Иметь рассредоточенными самолёты с возможностью немедленного взлёта по сигналу.

2. Иметь в готовности… по уничтожению наземных войск противника и авиации противника… на нашу территорию.

Границу не нарушать. Быть готовым по уничтожению наземных войск противника на участке… – Тауроген.

Командир 7 сад полковник Петров».

Около 4-40 командующий ВВС СЗФ генерал Ионов отдает приказ командиру 4-й сад нанести удар силами трёх бап по городу и порту Мемель. В 4-53 командир 7-й сад отдаёт приказ командирам 9 бап и 46 бап: «…Уничтожить группировку противника и авиацию в районе Тильзит, Рагнит, Жилен. Вылет немедленно». В 5 часов утра эскадрилья 9 бап под командованием капитана М.А.Кривцова поднялась в воздух и взяла курс на Тильзит. Маршрут эскадрильи пролегал в зоне Сувалкинского выступа. К цели бомбардировщики вышли на высоте 7500 м.

В донесении командующего СЗФ наркому обороны в 6-10 указывается: «…Наши ВВС в воздухе. До получения Вашего приказа границу не перелетать… Принял меры, чтобы бомбить противника, не перелетая границы…» НШ ВВС СЗФ комбриг Крупин в 6-15 приказывает: «…Командиру 7 сад. Госграницы не нарушать. Уничтожать самолёты противника в своём районе. Вылетевшие самолёты по радио посадить на аэродромы…» Капитан Кривцов получил по радио приказ о возврате на аэродром в момент нахождения на боевом курсе с открытыми бомболюками. Комэск сначала закрыл бомболюки, но через несколько секунд принял решение произвести бомбометание. В 7-10 эскадрилья, не потеряв ни одного самолета, вернулась на аэродром. Не столь удачным оказался первый боевой вылет для двух других эскадрилий 9-го бап – во время бомбового удара по скоплению немецких войск в районе Тильзит их встретил огонь немецких зениток; три самолета были сбиты.

Примерно через час после получения приказа из штаба 7-й сад три эскадрильи 46-го бап поднялись в воздух. В 5-30 командир 7-й сад отдал приказ командиру 10-го иап: «одной девяткой прикрыть вылет 46 бап». Ни один истребитель на сопровождение не вылетел.

Оперативная сводка №1 46 бап: «…В 6-40/6-45 22.6.41г. 2-я и 3-я эскадрильи 46 бап произвели бомбометание в количестве 18 самолетов. 2-я АЭ уничтожала скопление войск в районе Тильзит, Тауроген… Во время бомбометания во 2-й АЭ не вернулось 5 самолетов СБ с экипажами… 3-я АЭ разрушала ж/д станцию Жилен [17 км от Тильзита]…, из полета не вернулось 5 экипажей…»

Майор Могилевский (командир 40-го бап): «…Налет на Кенигсберг, Тоураген и Мемель закончился успешно. Был мощный зенитный огонь, но бомбы сброшены точно на объекты. Потерь не имеем…»

10-й иап был поднят по тревоге в 4-20: «…Боевые действия начались после 5 утра… Это был мой [комэск В.Боровой] второй боевой вылет между 6 и 7 часами... Звено В.Лободы атаковало истребители прикрытия, а мы ударили снизу. С первой атаки В.Лобода сбил Bf-109, а моя ударная группа - два Ju-88. При повторной атаке мы сбили еще три Ju-88. Тут-то Василий Лобода, выручая товарища, таранил Bf-109…»

Истребители 21-го иап встретили первый налет на аэродроме: приказа на открытие боевых действий еще не поступало. Однако благодаря маскировке потерь удалось избежать. Приказ был вскоре получен, и второй налет полк встретил в полной готовности, сбив 9 немецких самолетов.

Возможно, что утром 22 июня невнятные положения Директивы №1, обстановка неразберихи, отсутствие связи и твердого руководства в войсках принесли больше ущерба, чем непосредственно бомбардировки и обстрелы немецкими самолетами.

Зачастую истребители, взлетая по тревоге, бесцельно кружились над аэродромом, не получив никаких задач, а после приземления попадали под новые удары. В спецсообщении 3-го Управления НКО отмечалось: «…Посты ВНОС работают плохо, путают передачу сигналов на командный пункт, из-за чего 22 июня с.г. летный состав полка, дислоцируемого на аэродроме «Рэндэнэ», шесть раз поднимался в воздух по ложной тревоге, а при действительном нападении противника наши истребители, будучи не предупреждены, поднялись в воздух, когда противник уже бомбардировал окраины города…»

При планировании войны в воздухе руководство КА предполагало, что в боях одновременно будут участвовать десятки-сотни самолетов. Командование КА всех уровней столкнулось с новой для себя тактикой ведения военных действий на земле и в воздухе. Новый опыт им придется в дальнейшем получать ценою многих жизней и материальных ресурсов.

В 8-10 «Командиру 7 сад. Вручить немедленно. Командующий приказал беречь истребительную авиацию для отражения мощного налёта авиации противника. Расходовать бережно. Ожидается налёт большой группы…»

Около 12 дня 22.06.41. Разведсводка №03 штаба СЗФ: «…Противник ещё не вводил в действие значительных ВВС, ограничиваясь действием отдельных групп и одиночных самолётов…». Во второй половине дня 22 июня оценка численности введённой в бой авиации противника несколько конкретизировалась: «Противник с 4-15 до 13-00 группами до 40 самолётов и одиночными самолётами общим количеством свыше 150 самолётов подверг атаке аэродромы…»

К 12-00 с транспортных самолетов 106-й авиагруппы особого назначения в районах Алитус, Россиены, юго-западнее Вильнюса, других местах были выброшены небольшие парашютные десанты, которые нарушали связь, создавали панику и неразбериху. На территории Прибалтики в это время и так действовала «пятая колонна». Вражеские самолеты атаковали девять аэродромов округа, а к вечеру – до 11. Налеты осуществлялись эшелонированно, преимущественно мелкими подразделениями самолетов в течение всего дня. В качестве примера рассмотрим налеты на аэродром Ораны 57-й сад в первой половине дня: 4-25 – 1 Ме-109 и 3 До-17; 6-25 - 2 Ме-109; 9-00 – 5 Ме-109; 9-30 – 2 Ме-109; 11-10 – 10 Ме-109. Методичные налеты для блокирования аэродрома. Многие передовые аэродромы подвергались бомбежке и штурмовке 6-7 раз.

Неудачи в действиях ВВС КА, конечно же, сказались на наземной обстановке. Интересен тот факт, что немецкая авиация обходила места, в которых развернулись зенитно-артиллерийские части КА, не бомбила стратегические мосты, сохраняя их для себя. А эти мосты прикрывали зенитки, которые были необходимы в других местах. В то же время истребительные полки не могли обеспечить полноценную оборону своих аэродромов от налетов самолетов противника.

Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО №35134 от 25.6.41 на СЗФ: «Наша авиация несет большие потери: было 880 самолетов, с 24 июня осталось в строю около 500. Самолеты выбыли из строя главным образом на аэродромах, по причине их скученности размещения, отсутствия нужного количества запасных аэродромов, площадок». Вообще-то, оставшиеся 500 самолетов через два дня боев, когда немцы продвинулись на большую глубину, захватив часть аэродромов с поврежденными самолетами - это неплохой результат. Потери самолетов ВВС СЗФ в первый день составили около 96…98 (из них около 20 сбито при налетах на объекты, расположенные на территории Германии). Для сравнения, ВВС ЗапОВО за тот же период потеряли свыше 600 самолетов, а ВВС КОВО - до 500 самолетов.

Спецсообщение от 25.06.41: «…По состоянию на 24 июня с.г. от каждого полка авиации ПрибОВО в среднем осталось 10–20 самолётов. Во всей 7-й сад имеется около 60 самолетов…, боевых припасов авиации хватит на 1–2 суток… По обещанному наряду подвозка боеприпасов авиации из Эстонии не обеспечивается из-за отсутствия транспорта. В связи с отходом частей недостает аэродромов, так как аэродромы в основном строились в юго-западных местах Литовской и Латвийской республик с расчетом наступления. Настоящего руководства частями ВВС врид заместителем командующего ВВС генерал-майором авиации Андреевым и заместителем НШ полковником Рассказовым не обеспечивается из-за отсутствия связи с некоторыми частями и командным пунктом фронта…»

Из Доклада «О боевой деятельности ВВС...»: «...На второй день войны создавшаяся обстановка продиктовала необходимость перебазирования иап во вторую и третью зоны аэродромного базирования... Вторая и третья зоны развиты не были, в силу чего маневр в глубину был крайне затруднен...» Таким образом, быстрое продвижение немецких войск привело к тому, что достаточно много поврежденных самолетов было брошено или уничтожено на аэродромах, а часть самолетов была уничтожена на аэродромах в виду отсутствия летного состава. С учетом вышеизложенного количество потерянных самолетов ВВС СЗФ резко возросло...

25 июня было снято руководство ВВС СЗФ: командующего генерала А.П.Ионова, его заместителя по политчасти полкового комиссара И. В. Машина, НШ комбрига С.С.Крупина отправили в распоряжение управления кадров ВВС. 26.6.41 А.П.Ионов арестован. Расстрелян 23.02.42 г. Реабилитирован в 1955 г.

Конечно же, в спецсообщениях 3-го Управления НКО должны были отмечать проблемы ВВС СЗФ, отмечая виновность командующего ВВС. И бардак при планировании боевой работы, и большие потери самолетов, и оставленные (часто брошенные) самолеты на аэродромах. Поэтому позиция 3-го Управления должна была быть учтена при составлении Отчета «О боевой деятельности ВВС СЗФ за период с 22.6.41 по 1.7.42 г.»: «…19.6.41 г. в связи с создавшейся неблагоприятной обстановкой частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность и рассредоточении материальной части с базовых аэродромов на оперативные, о выходе штаба ПрибОВО на командный пункт в район Паневежис, командованию и авиационным частям конкретных указаний не давалось, а, наоборот, в ночь с 20 на 21 и с 21 на 22.6.41 г. авиационным частям было приказано производить ночные тренировочные полеты. Вследствие этого большинство бап подверглись бомбардировочным налетам противника в момент послеполетного осмотра материальной части и дозаправки ее горючим. Летный состав был только что распущен на отдых после ночной работы...»

Если посмотреть материал, подробно изложенный в книгах, можно увидеть, что потери при первом налете были достаточно небольшие. Данный материал в Доклад попал из сообщения контрразведчиков. Они тогда еще не представляли объема катастрофы ВВС в других округах. Это было надуманное обвинение…

За три последних довоенных месяца средний налет летного состава в КОВО составил 4 часа, в ЗапОВО – 9, в ПрибОВО – 15,5 часов. Части ВВС округа оказались подготовлены к войне, скажем так, лучше всех других округов. А.П.Ионов сотоварищи сделал все, что мог. Он, как и другие командиры, просто не знал, как будут воевать германцы. Предвижу бурное возмущение некоторых читателей и поэтому уточню: «Обвинение в неумелом командовании, в преступной халатности и в предательстве А.П.Ионову было не предъявено.»

Данные НКВД: «Ионов Алексей Павлович 1894 года рождения, бывший член ВКП/б/ с 1938 года, из кулаков. До ареста – командующий ВВС ПрибОВО, генерал-майор авиации. Арестован 26/VI-1941 года. Уличается показаниями Смушкевича, Левина и Юсупова как участник антисоветского военного заговора. Сознался, что с 1939 года являлся участником антисоветского военного заговора, завербован Смушкевичем. Был связан по линии заговора с Левиным и Юсуповым. Проводил вредительство в аэродромном строительстве.»

А.П.Ионов был вынужден признать под пытками взаимные обвинения ранее арестованных генералов ВВС. Он так же, как и П.С.Кленов, не утащил за собой никого. Он «сознался» только во вредительстве в аэродромном строительстве. По должности он не мог влиять на места постройки аэродромов, очередность их постройки, у него не было ресурсов, чтобы ускорить их строительство, ему не были даны указания о необходимости базировании авиации на полевых аэродромах. В период разрастания «Дела авиаторов», основанного на повышенной аварийности, А.П.Ионов способствовал совершенствованию составом своей летной выучки, в отличие от других ВО. 22.6.41 летчики СЗФ первыми нанесли удары по вражеской территории.

Информация, изложенная в ответах генералу А.П.Покровскому, по разным причинам может быть некорректной. Например, П.П.Собенников пишет:

Из ЖБД видно, что 7-я сад 22.6.41 входила в состав 8-й армии, а не поддерживала ее. Боевой приказ командующего ВВС СЗФ № 01/ОП 22.6.41 г. «…остальные части 7 и 8 сад действуют по плану командующих армиями...» В числе полков, которым ставятся задачи командованием ВВС фронта, авиаполки 7-й сад отсутствуют. Следовательно, боевые задачи этой дивизии должны быть поставлены штабом 8-й армии.

Для справки. В состав 7-й сад на 22.6.41 входили: 9-й сбап (исправный 51 СБ), 46-й сбап (исправный 51 СБ и Ар-2), 241 шап (исправный 27 И-15бис), 10 иап (23 МиГ-3 (не закончено освоение) и 26 исправных И-16 «тип 5» - 1935 года выпуска), 238 иап (30 И-153, имел в боевом составе около 11 летчиков). 22.6.41 9-й бап совершил 43 самолета-вылета, при этом было сбито или сильно повреждено 5 бомбардировщиков. 46-й бап совершил 18 самолетовылетов, потеряв до 20 самолетов (из них 10 - на земле). Таким образом, к исходу 22.6.41 в полках должно было остаться более 60 бомбардировщиков СБ и Ар-2. Получается, что к 15-00 22.6.41 в составе 7 сад не могло остаться 5-6 самолетов СБ. В 241-м шап к исходу 22.6.41 было сбито 3 самолета и уничтожено на аэродроме 5 (в т.ч. сожжено при отступлении - 3). В 10-м иап к исходу 22.6.41 имелось около 12 исправных самолетов. 238-й иап на 21.7.41 имел 5 И-153 (подавляющая часть самолетов была оставлена на аэродроме в виду отсутствия летного состава).

В 5-30…6-00 вражеская пехота после повторного налёта авиации перешла в наступление. В 8-30…9-00 немцы бросили в бой крупные силы мото-бронетанковых войск. 125 сд, развернувшаяся на фронте в 40 км, была атакована частями трёх тд и двух пд, за которыми следовали во втором эшелоне ещё три мд. Против пяти полков 188, 126 и 128 сд 11-й армии, развернувшихся на 100-км фронте, наступали шесть пд и три тд, за которыми следовали одна пд, три мд и одна тд.

Общеизвестно, что дивизии прикрытия своими частями не занимали долговременных сооружений и не приступали к устройству завалов на дорогах, которые могли просматриваться с германской территории. Части имели около одного БК и не имели приказа на открытие огня по противнику. Несмотря на указания об увеличении боезапаса на оборонительных позициях – этого не произошло. Несмотря на указание штаба ПрибОВО командующим армиями и корпусов об изъятии из НЗ и выдачи в войска касок – этого не произошло в полном объеме. Командир 533-го СП П.А.Бочков: «…только 1-й батальон был одет в металлические каски, когда по тревоге выходил в район штабных учений, и то только потому, что разрешил это сделать командующий армией в своем приказе. Все остальные подразделения начали войну в пилотках…»

Генерал-полковник М.С.Шумилов (бывший командир 11-го ск): «…Война началась в 4-00 22.6.41 г. Мной было немедленно доложено командующему 8-й армией… Получил приказ огня не открывать. На провокацию не поддаваться. Но войска без приказа открыли огонь...»

125-я сд вывела на оборонительные позиции практически всю артиллерию (136…137 орудий и минометов калибра 76-мм и выше из положенных по штату 148. Три артполка (414 легкий ап, 459 гаубичный ап и 51-й корпусной ап), прикрывающие дивизию, открыли огонь только после 8 часов утра. До 11-00…11-30 они расстреляли свой боекомплект, значительная часть артиллерии была оставлена на позициях. Похожая ситуация была во всех дивизиях прикрытия.

Упреждающее оперативное развёртывание мощных сил, имеющих большой опыт войны, массированное применение авиации и мотомеханизированных войск обеспечили немцам успех в первый же день войны.

Потери 1-й тд (XXXXI МК) 22.6.41 составили 313 человек убитыми и ранеными и 34 человека пропавшими без вести. 6-я тд (XXXXI МК) выдвинулась к границе в ночь на 22 июня и перешла в наступление с марша. По воспоминаниям полковника Ритгена: «сопротивление противника в нашем секторе оказалось намного сильнее, чем ожидалось. Путь нам преграждали шесть противотанковых рвов, прикрывавшихся пехотинцами и снайперами, засевшими на деревьях. К счастью для нас, у них не было противотанковых пушек и мин. Поскольку никто не сдавался, пленных не было. Однако вскоре танки остались без боеприпасов, что до этого ни разу не случалось в ходе кампаний в Польше и Франции…» В ЖБД XXXXI МК по итогам дня 22 июня было отмечено: «потери превышают нормальный уровень».

ЖБД 8-й тд (ХХХХХVI) 7-55: «Части быстро движутся на восток. В дивизии сложилось впечатление, что она еще не пришла в соприкосновение с регулярными войсками противника». Вскоре ситуация изменилась. Боевая группа Шеллера увязла в боях за советские ДОТы и потеряла темп.

Штабы СЗФ, 8-й и 11-й армиями из-за систематического нарушения связи диверсантами и в результате бомбежек не могли правильно оценить обстановку, быстро принять необходимое решение и организовать управление подчиненными соединениями. Выдвигающиеся резервы обычно использовались для нанесения поспешных контрударов. Войска вводились в сражение с ходу, не имея достаточного количества боеприпасов, без поддержки артиллерией и авиации. Немецкая авиация обнаруживала колонны наших войск и наносили по ним удары. Это не позволяло существенно замедлить продвижение мото-бронетанковых группировок врага.

Рассмотрим два Доклада. «Командующему СЗФ генерал-полковнику тов.Кузнецову

С первых же дней операции стали ежедневно по 2-3 раза поступать оперативные приказы или боевые распоряжения, противоречащие друг другу. В результате войска напрасно дергались, и это положение не давало возможности целесообразно использовать силы и средства для выполнения приказа…

Боевая материальная часть в соединениях оставалась старой, изношенной…. После первого дня марша и особенно после первого дня боя машины стали быстро выбывать из строя целыми десятками. Эти машины вследствие отсутствия запасных частей, как на маршрутах, так и при боевых действиях не восстанавливались, а если восстанавливались… только на поле боя, так как отсутствие тягачей не позволяло отбуксировать их на пункты сбора аварийных машин. По этой же причине много материальной части оставлялось на территории противника…

Управление войсками было слабое, вследствие отсутствия радиосвязи. Постоянных проводов не было. Штатных проводных средств связи ввиду чрезмерной разбросанности дивизий не хватало. Радиосвязь почти совершенно не работала. Единственным средством связи за все время операции являлись делегаты связи.

Командир 12-го мк генерал-майор Шестопалов 27.6.41 12-00»

Доклад о боевой деятельности артиллерии 8-й Армии в боях с 22.6. по 20.8.41 г. «…Артиллерия армии выступила на фронт и вступила в боевые действия с большим некомплектом по штатам мирного времени… Частям не только не было приказано взять имущество до штатов военного времени, но они не были информированы о возможности боевых действий, поэтому имущество, положенное замене, транспорт, средства связи, средства наблюдения не были взяты до штатов военного времени… Из-за отсутствия должного количества транспорта перегружался имеющийся транспорт и раньше срока выходил из строя, в результате чего не всегда обеспечивался подвоз боеприпасов и их эвакуация при отходе…

С первых дней боев маскировка была хорошая, окапывание было плохое. В последних боях мероприятия по самоокапыванию улучшились, артиллерия как правило, стала углубляться в землю, стойкость и живучесть возросла… Дивизионная артиллерия в большинстве своем при отходе пехоты оставалась одна… отражая своим огнем противника, поэшелонно уводя материальную часть в расположение своей пехоты, неся большие потери…

Начальник артиллерии 8-й армии полковник Ивин, НШ артиллерии 8-й армии полковник Иванов

Указанные в докладах недостатки в организации боевой деятельности общеизвестны и обсуждены множество раз. Конечно же, ясно, что разрозненные соединения КА ПрибОВО не смогли бы сдержать немецкие ударные группировки в виду огромного количества причин. При грамотном развертывании они могли только чуть-чуть больше нанести врагу ущерба и продать подороже свою жизнь (кто этого бы захотел). Не было на тот период лютой ненависти к немецким оккупантам…

ЖБД СЗФ. Имеется в виду так называемый «ЖБД СЗФ», который должен был вести работник оперативного отдела штаба фронта.

Документ как бы состоит из двух условных частей: 1-я часть – это восстановленная часть журнала с 22 июня по 12 июля 1941 года, 2-я часть – записи с 12.7.41 по 18.08.41 г. Особенность указанного рассекреченного документа в том, что он не является первоисточником. Информация до 12.7.41 г. восстановлена неизвестным лицом.

Еще одной особенностью ЖБД СЗФ является то, что его перепечатали (возможно, ни один раз). Приказ о перепечатке ЖБД не может отдать даже командующий фронтом, если он отправлен в архив наркомата обороны. Такой приказ мог отдать кто-то из высшего руководства КА. Но кто и когда – неизвестно. Журнал, поступившей в архив, не имеет заверительной подписи, что является нарушением режима секретности.

Почему автор решил, что ЖБД перепечатывали? Давайте посмотрим фрагмент текста: «…Обращает на себя внимание умелая организация сосредоточения группировок и проведение операций, питание резервами из глубины, быстрая перегруппировка войск, настойчивость в проведении намеченных целей и поставленных войскам задач. Все эти положительные качества немецких войск сыграли свою роль в первые месяцы войны, но как только Красная Армия научилась отражать пресловутые "клинья", такие неоднократно повторяемые шаблоны ведения операции не могли приводить к успехам…» При перепечатке документа даже оставлен один вывод, с которым, вероятно, не согласен человек, связанных с перепечаткой ЖБД.

Выходит, что при перепечатке пытались максимально сохранить весь существовавший текст. Возможно, ЖБД подготовили для работы некому высокопоставленному лицу после февраля 1942 года, и в то же время журнал щедро дополнили с обобщениями и выводами. Почему после февраля 1942 года? Потому что в феврале все это можно было уточнить у бывшего НШ СЗФ…

Не имея первоисточника, проводить оценку действия руководства ПрибОВО-СЗФ по опубликованному документу нецелесообразно. В рамках рассматриваемой темы хотелось бы отметить только одно место в ЖБД, относящееся к периоду 18-22.6.41 г. Оценку проводил человек значительно позже указанного временного периода. Человек, который достаточно неплохо владел событиями предвоенного периода.

«…Таким образом, война становилась фактом, события требовали принятия срочных мероприятий с обеих сторон и в первую очередь в области оперативного развертывания войсковых соединений всех родов войск и сосредоточения их по мобплану для ведения операций. Командованию СЗФ в последние дни перед войной представлялась возможность немедленно передислоцировать ряд частей ближе к границе. Однако темпы сосредоточения и развертывания шли крайне медленно. Необходимо было учитывать слабую пропускную способность железных дорог Прибалтики, разбросанность войск на большой территории и их удаленность от госграницы.

Вместе с тем представлялась полная возможность под видом вывода частей в лагеря произвести скрытое сосредоточение главных сил у госграницы, занять и совершенствовать полевые оборонительные сооружения, при условии правильной оценки и предвидения надвигающихся событий на СЗФ. Своевременно были выведены только 90, 188, 5 сд, но и они в своем большинстве занимались оборудованием лагерей, меньше боевой подготовкой. 3 и 12 мк заняли районы сосредоточения согласно плана…»

Что необычного в этом фрагменте текста? В нем нет ни единого слова об указаниях или о Директивах ГШ КА. Речь идет о том, что командованию СЗФ представлялась возможность передислоцировать ряд частей к границе. Все передислокации войск согласуются с ГШ?! Как командование округом могло передислоцировать части, игнорируя внимание высшего командования КА? Кто имеет право делать такой вывод в закрытом документе? Имеется в виду законченный и опечатанный секретный документ. Расшить его уже большая проблема – не каждый многозвездный генерал это может позволить…

Такое же словосочетание «представлялась полная возможность» используется при обсуждении вывода частей «под видом вывода в лагеря», а на самом деле сосредоточить их у границы. И снова это представляется как бы неиспользуемой до конца личной инициативой командования ПрибОВО?

Кто мог ждать от руководства ПрибОВО нечто неожиданного? Кто мог дать «карт-бланш» командованию округом? Если бы мы говорили о книге об альтернативной истории о «попаданцах», то все ясно. «Попаданцы» сразу отправляют докладную записку вождю. Вождь бы, возможно, дал бы карт-бланш, а расстрел главного героя – это неоправдание надежд великого человека. Но мы не в книге…

В ЖБД нет ни одного слова об НШ СЗФ П.С.Кленове. Ни плохого (его уже арестовали как врага, но никто не «бросил камень»), ни хорошего (чревато, однако). Относительно командующего Ф.И.Кузнецова упоминания есть дважды.

«В 3-00 24.6. Решение командования СЗФ: На заседании присутствовали: ген.полковник КУЗНЕЦОВ, корпусный комиссар ДИБРОВА, армейский комиссар 2 ранга БОРИСОВ и ряд других ответственных командиров. Генерал-полковник КУЗНЕЦОВ приказал капитану НАЗАРОВУ с группой командиров штаба немедленно отправиться и восстановить положение под КАУНАСОМ. Командиру 16 ск генерал-майору ИВАНОВУ приказывалось взять КАУНАС…»

Распоряжение о наступлении на Каунас подписали Кузнецов и Диброва. Армейский комиссар 2-го ранга Борисов прибыл в ПрибОВО в командировку перед самой войной. 24 июня по его настоянию, которое поддержал ЧВС Диброва, было принято решение о переходе в наступление 16-го ск с целью отбить занятый противником Каунас. Наступление закончилось окружением корпуса. Силами 46-го тп окружение было прорвано на рубеже реки Вилия и остатки корпуса (вместе с 46 тп), потеряв практически все тяжелое вооружение, начали отход в направлении Полоцка. Борисов самовольно убыл в Москву, где был осужден. Похоже, не зря очевидец тех событий, заполнявший ЖБД СЗФ, упомянул только двух политработников высокого ранга, которые смогли убедить Кузнецова провести эту операцию.

Как оценивает это событие человек, участвующий в перепечатке ЖБД: «…Командиру 16 ск генерал-майору ИВАНОВУ приказывалось взять КАУНАС. Однако обстановка для 16 ск создавалась крайней тяжелая, части не были приведены в порядок, нет танков, авиации, связь с армией утеряна, противник к этому времени подтянул до двух свежих пд и приводил себя в порядок. Правильным решением было бы занять оборону частями 11 А по р.ВИЛИЯ и приводить их в порядок. 8 А отводить за р.ВЕНТА, опушку леса южн.ШАУЛЯЙ. Операция не была подготовлена. СЗФ вручил приказ около 12.00 24.6, следовательно, войска имели слишком мало времени для организации наступления. Отсутствие авиационной и плохая организация наземной разведки не позволили вскрыть подход двух свежих пд противника, которые и решили судьбу операции. Войска не были приведены в порядок, управление отсутствовало… Только не зная оперативной обстановки и не представляя всей пагубности этого дело, толкнул генерал-полковника КУЗНЕЦОВА на отдачу приказа - наступать на КАУНАС…» Как мы знаем, командующего фронтом не расстреляли...

В теме, посвященной ПрибОВО, автор упоминал об А.Д.Локтионове, И.Ф.Кузнецове, П.С.Кленове и А.П.Ионове. Светлая память людям, пытавшимся подготовить свои войска к встрече с гитлеровскими захватчиками. Не все у них получилось. Никто в то время не смог бы сдержать германцев…

P.S. Достаточно много читателей оставляли звездочки под частями цикла. Спасибо. Многие люди не согласны с предлагаемой версией – это их право. Главное для ушедших людей – это память. Автор обращается к людям, ставившим звездочки (если это не противоречит их убеждению) поставить свечки в церквушке, храме или помянуть указанных людей. Ниже при обсуждении данной части автор разместит комментарий. Просьба ставить звездочки под указанным комментарием только людей, которые смогли выполнить (лично или через родных-друзей) просьбу автора. Спасибо. Возможно, к Новогодним праздникам будет подготовлена еще одна часть.

Автор: aKtoR