[ЛисАлиса]

"ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ, В НИХ ЖИВУТ И УМИРАЮТ ...."

22 августа 1917 года

Константин Сомов
Петроград

Пасмурное утро, пахнет гарью и все в синеватом тумане. Красиво.


Валентин Катаев
Одесса, Маразлиевская ул., д. 50, госпиталь



Симфонический концерт в городском саду. Раковина для музыкантов блестит внутри мокрыми глянцевитыми пятнами от электрических фонарей. Фонари сверкают ослепительными звездами и освещают неподвижные зеленые акации, которые на фоне неба, черного, как тушь, похожи на декорации. Вокруг — сытые, веселые люди, которые только что наслаждались мороженым, а теперь будут наслаждаться музыкой. Оркестр начинает играть. Сильные, красивые звуки, то муаровые, то свирельные, сплетаются в почти осязаемый узор, и как будто ухо различает их цвета: красный, лиловый, голубой, хрустальный. Это Чайковский — «Двенадцатый год».

— Не торопитесь! У меня болит нога, — сказал Блох.

Я посмотрел на его грязное, изможденное лицо, худую, залитую снизу грязью шинель и сказал:

— Какая ложь!

— Что ложь? — спросил Блох.

— Да все! — сказал я. — Вы слыхали «Двенадцатый год» Чайковского?

— Слыхал.

— Какая мерзость!

Меня душила злоба.

— Красота, красота! Неужели же и эту дрянь, вот все это — эти трупы, и вши, и грязь, и мерзость — через сто лет какой-нибудь Чайковский превратит в чудесную симфонию и назовет ее как-нибудь там… «Четырнадцатый год»… что ли! Какая ложь!



Биржевые ведомости



С 1-го сентября вводится новшество при разноске почты. Почта разноситься по квартирам не будет. Вопрос о том, как же почта будет попадать в руки адресатов, еще не решен. Предполагается, что в каждом доме будет один общий ящик, из которого каждый будет брать свою почту. Кто будет заведывать этим ящиком — не решено.

Сергей Есенин
Петроград, ул. Галерная, 27, редакция газеты «Дело Народа»

О Родина, счастливый
И неисходный час!
Нет лучше, нет красивей
Твоих коровьих глаз.

Тебе, твоим туманам
И овцам на полях,
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.

Святись преполовеньем
И рождеством святись,
Чтоб жаждущие бдения
Бессмертьем напились.

Тебе, твоим туманам
И овцам на полях,
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.

И не единый камень,
Через пращу и лук,
Не подобьет над нами
Подъятье божьих рук.

Тебе, твоим туманам
И овцам на полях,
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.
Несу, как сноп овсяный,
Я солнце на руках.


Юрий Готье
Москва

Все более и более впечатление о двойственности Керенского и Ко и о том, что новая волна русской революции ширится и растет. Это волна против порядков, водворившихся после переворота. А «товарищи» твердят все одно и то же; они, как всегда, и глупы, и нетерпимы. Как выйдет из этого Керенский — чем он будет в конце концов — партийным с.-р. или русским государственным деятелем?


Зинаида Гиппиус вместе с Борис Савинков
Петроград, Сергиевская ул., 83

Утром был Карташев (о нем, нынешнем «министре испо*веданий» потом. Безотрадно). Были и другие люди. Затем, к вечеру, опять приехал Борис. В эту ночь он очень серьезно говорил с Керенским. И — подал в отставку. Все дело висит на волоске. Завтра должен быть Корнилов. Борис думает, что он, по*жалуй, вовсе не приедет. Что же сталось с Керенским?

Керенский точно лишился всякого понимания. Он под перекрестными влияниями. Поддается всем чуть не по-женски. Развратился и бытовым образом. Завел (живет — в Зимнем Дворце!) «придворные» порядки, что отзывается несчастным мещанством, parvenu. Он никогда не был умен, но, кажется, и гениальная интуиция покинула его, когда прошли праздничные, медовые дни прекраснодушия и наступили суровые (ой, какие суровые!) будни. И опьянел он… не от власти, а от «успеха» в смысле шаляпинском. А тут еще, вероятно, и чувство, что «идет книзу». Он не видит людей. Положим, этого у него и раньше не было, а теперь он окончательно ослеп (теперь, когда ему надо выбирать людей!). Он и Савинкова принял за «верного и преданного ему душой и телом слугу» — только. Как такого «слугу» и вывез его, скоропалительно, с собой — с фронта. (Кажется, они были вместе во время июньского наступления). И заволновался, забоялся, когда приметил, что Савинков не без остроты… Стал подозревать его… В чем?


Борис Савинков
Петроград, Мойка, 67, здание Военного министерства

Я попросил Филоненку поторопиться с изготовлением указанной выше докладной записки… Докладная записка содержала в себе четыре основных положения: 1) законопроект о введении смертной казни в тылу за преступления военные; 2) законопроект о некоторых мерах военного характера на железных дорогах в целях улучшение пришедшего в полное расстройство транспорта; 3) законопроект о введении военного положения в предприятиях, работающих на оборону, и 4) законопроект об ограничении прав войсковых организаций и о возвращении дисциплинарной власти начальникам… С 16-го по 21-е августа я три раза докладывал Керенскому о том, что в Военном министерстве изготовляется докладная записка, основным законопроектом которой является законопроект о смертной казни в тылу, но все три раза Керенский не придавал значения моим словам… Ночью произошло следующее.

Военным министерством на основании сведений контрразведки был составлен список лиц, как левых, так и правых, подлежащих арестовыванию. Две ночи подряд Керенский, одобрив весь правый список, не решался подписать левый. Наконец 21-го, на третью ночь, он, вычеркнув более половины левых фамилий, подписал список. Но подписи его было недостаточно. По закону требовалась еще подпись министра внутренних дел Авксентьева. Авксеньтьев в 4-м часу утра прибыл в Военное министерство и тоже, одобрив весь правый список, вычеркнул из левого все фамилии, кроме двух, если не ошибаюсь, Троцкого и Коллонтай. После этого я попросил разрешения поговорить с Керенским наедине. Я сказал ему, что докладная записка уже изготовлена Филоненкой и спросил, подпишет ли он ее. Он ответил, что ни при каких обстоятельствах не подпишет законопроект о смертной казни в тылу. Тогда я сказал, что этот его ответ, а также отказ его и Авксентьева подписать составленный Военным министерством список подлежащих арестовыванию большевиков, убеждает меня, что разногласия между мною и Временным правительством так велики, что я вынужден просить об отставке. Я прибавил, что если военный министр не желает подписать докладной записки, то ее подпишет Верховный главнокомандующий. Керенский моей отставки не принял.

Федор Степун
Петроград

Между Корниловым и Керенским возникла упорная борьба из–за «докладной записки» Корнилова, в которой Главковерх в ультимативной форме излагал свою политическую программу и намечал свои мероприятия. Савинков и Фелоненко по существу безоговорочно поддерживали Корнилова и делали все зависящее от них, чтобы заставить Керенского во всем согласиться с Корниловым. Считая, однако, что «записка» Корнилова редактирована в слишком резких, вызывающих тонах, они добились от Главковерха разрешения смягчить по тактическим соображениям ее общий тон и изъять отдельные выражения, которыми могли бы провокационно воспользоваться враги Временного правительства слева. Так получилась вторая редакция «записки», подписанная не только Корниловым, но также Савинковым и Фелоненко.

Позорное бегство революционной армии перед немцами породило в нем непревозмогаемое презрение к «товарищам» и их правомочным органам, о которых он всегда говорил с таким отвращением, как будто бы глотал какую–то кислую мерзость. Ему, очевидно, казалось — и в этом была его главная психологическая ошибка — что достаточно как следует прикрикнуть на всю эту «сволочь» и взять ее по–настоящему в оборот, чтобы она и перед ним с Корниловым побежала так же без оглядки, как бежала под Тарнополем.

Такое отрицательное отношение к массам начало у Савинкова, в особенности же у Фелоненко, все больше срастаться с каким–то заговорщицким психозом. Фелоненко и его помощник по комиссариату, великосветский романист фон Визин, могли часами с упоением говорить о каких–то зреющих заговорах и о том, как их лучше всего выследить, перехватить, а быть может, и переключить в свою пользу. Все это окутывало серьезную работу по сближению Корнилова с Керенским нездоровым туманом авантюристически–дилетантских замыслов.



Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов
Петроград, Смольный институт

Ввиду того что большинство членов Исполнительного комитета стоит на точке зрения отмены смертной казни и меньшинство — за несвоевремен*ность такой отмены, Исполнительный комитет постановил по данному во*просу выбрать 2 докладчиков, выражающих мнение обоих течений. Одним из них является т. Мартов, избрание второго отложено до следующего заседа*ния.

До следующего заседания отложены также выборы докладчиков по вопро*су об арестах.

[ЛисАлиса]

Александр Колчак -- Анна Тимирева
Лондон

Простите меня за смелость, с которой я решился послать Вам несколько вещей, которых теперь нет в России и которые, может быть, Вам пригодятся. Я знаю, что Вы будете сердиться на меня, но простите со свойственной Вам милостью и добротой меня за то, что я доставил себе удовольствие хотя немного подумать о Вас, о Ваших милых ручках, которые так много дали мне высокого счастья.

Я буду оправдываться. Я не имею и не получил от Вас права что-либо послать Вам, но мне так хотелось хоть что-нибудь сделать для Вас в пределах совершенно допускаемого почитания, что я обратился к одной очаровательной даме — жене нашего морского офицера капитана 2-го ранга Дыбовского — помочь мне в решении этого вопроса своим советом и указанием. Поэтому позвольте в виде оправдания своего сослаться на мнение дамы, вполне осведомленной в принятых в Англии обычаях. Я очень боюсь, что Вы будете недовольны некоторыми вещами, но я положительно действовал не вполне самостоятельно, а руководствовался выбором и советом, которые считал компетентными. Милая Анна Васильевна, я очень огорчен, что Вы мне не дали никаких поручений. Я мог бы послать Вам действительно полезные и необходимые вещи, которых теперь нет у нас в России, и если бы Вы доставили мне удовольствие служить Вам в этом смысле, прислав соответствующие указания. Напишите мне, милая Анна Васильевна, что бы Вы желали получить из Англии или Америки, и я буду считать это, во-первых, что Вы прощаете и не сердитесь на меня и, во-вторых, лучшим удовольствием, которое я могу теперь иметь. Я не могу ручаться только за время, так как почта теперь не существует. Я просил бы указать мне необходимые номера и размерения, т. к. у меня имеется только одна перчатка Ваша, номером которой я руководствовался. Я думаю, что Вы не осудите меня, т. к. в России теперь нет самых необходимых вещей, и, может быть, я мог бы быть счастлив служить Вам. Я укажу на такие вещи, как обувь, полотно, материи и прочее. Извиняюсь за упаковку — надо спешно посылать в посольство вещи для отправки с вализой, а у меня нет ничего под руками, кроме кожаного ящика, и я боюсь, что Вы получите некоторую смесь, за что на всякий случай прошу не очень осуждать мое умение укладывать посылки.


Трудовая копейка

Эвакуация Петрограда фактически уже началась. Покидают Петроград некоторые правления акционерных обществ, преимущественно железнодорожных. Однако не покидают, но еще и прибывают ежедневно в большом количестве, всякие спекулянты и темные дельцы.


Борис Никольский
Петроград, ул. Офицерская



Бедная Россия! — Безумие рабочих, тупоумие правительства, наглое хулиганство собачьих депутатов, нарастающая продовольственная катастрофа в Петрограде и озлобление мирных и спокойных элементов населения достигают высшего напряжения. Мне думается, что взрыв недалек. Резолюции казаков, лиги георгиевских кавалеров — это пустяки, но они могут явиться искрами в порох. Немецкий нажим на Ригу поторапливает Россию.


Андрей Белый Разумник Иванов-Разумник
станция Поворово, Николаевская железная дорога

Сейчас, после 2-месячной суматохи и ряда неурядиц, уселся прочно на август в имении Бурышкиных. И — работаю.


Альберт Эйнштейн
Люцерна, Швейцария

Мне кажется, что те империалистские настроения, которые царят во влиятельных кругах Германии, несколько спали. Однако я все равно думаю, что заключение союза с Германией именно сейчас было бы крайне опасно. После победы в войне 1870 года и успехов в промышленности и торговле эта страна пришла к своеобразному культу силы, который очень точно (и совсем без преувеличения) выразил Трайтчке. Эта религия захватила умы почти всех интеллектуалов; она почти полностью вытеснила идеалы времен Гете и Шиллера. Я знаю таких людей в Германии, чьи жизни полностью подчинены идеям альтруизма, но которые с нетерпением ждали объявления тотальной подводной войны.

Я совершенно уверен, что такие заблуждения можно победить только при помощи фактов. Этим людям необходимо показать, что воспринимать другие народы как равные — это необходимость. Что доверие иностранных государств необходимо заслужить и что своих целей нельзя добиваться силой или обманом. Этих результатов нельзя добиться даже при помощи полемики. Только факты могут убедить запутавшееся большинство, что мы живем не для государства и что его главная цель состоит отнюдь не в том, чтобы любой ценой добиться как можно большей власти.


Известия





Привет пленных революционной России

Дорогая Родина.

Обновленная, свободная, могучая Россия! Прими от сынов твоих, еще томящихся в неволе, безмерно любящих тебя и грудью желающих защитить тебя, но судьбою разлученных с тобой, и ныне услышавших твой свободный клич, прими сердечный наш привет. Каждый из нас, пленных, упавших было духом, вдруг почувствовал новый приток жизни. Явилось желание жить, еще раз увидеть родину без оков, подышать свободой. Как должно быть хорошо!!!

Александра Коллонтай
Выборгская женская каторжная тюрьма

Тюремный инспектор Исаев приехал меня навестить. Бывший фабричный инспектор, кадет, из левых. Встречались не раз в былые годы еще на политических банкетах 1904 года, в эпоху «политической весны» Святополк-Мирского, в литературном клубе, на лекциях. Исаеву явно неловко, что это я вдруг «заключенная»? И что посадили меня его друзья и приятели, что меньшевики и эсеры держат меня на особом положении, что не дают даже свиданий. Он старается оправдаться и критикует власть имущих. Уверяет меня, что мой «старый знакомый» — министр юстиции Зарудный — очень склонен заменить меру пресечения залогом, что об это шли переговоры, но есть «лица» (Керенский), которые решительно против проявления такой слабости. Главное препятствие в том, что боятся, как бы я вновь не стала «выступать».

— Ваши речи и без того много народу «перепортили»… Это не мое мнение, это говорят другие… Вообще, все это очень странно и нелепо, ведь вы же не социалисты, и вы, и Керенский, и Авксентьев, и Церетелли… Очень странно!

Кадету, либералу не охватить всей остроты начавшейся борьбы социальных классов, не понять разворачивающихся путей революции.

Все же он полон «благих намерений» и обещает сделать «все, от него зависящее» и по вопросу присылки врачебной комиссии для освидетельствования, и по вопросу о свидании.


Георгий Плеханов
Царское Село, Софийский б-р, 5

Наше спасение не в гражданской войне, а в планомерном и добросовестном соглашении тех двух классов, совокупные усилия которых одинаково нужны при нынешних конкретных условиях для экономического обновления России. Горе утопистам, отказывающимся понять это. Лучше было бы им навязать себе камень на шею и броситься в воду.

Император Николай II
Тобольск





Простояла тёплая отличная погода. Утро, как всегда, свита провела в городе. У Марии была лихорадка, у Алексея болела немного левая рука. До завтрака пробыл всё время наверху, наслаждался солнцем. В 2½ наш пароход перешёл на другую сторону и стал грузиться углём, а мы пошли гулять. Джоя укусила змея.

Ходить было прямо жарко. Пришли на пароход в 4½ и вернулись на старое место. Жители катались в лодках и проезжали мимо нас. Стрелки с нашего конвоира «Кормилец» переехали на жительство в свои городские помещения.


Никита Окунев
Москва

В Москве открылось «малое совещание общественных деятелей», созванное кадетами, финансистами и опальными генералами для выработки внушительного заявления стране на государственном большом совещании общественных деятелей, имеющем быть на этих днях в Москве, в Большом театре. Участвуют Родзянко, Алексеев, Брусилов, Юденич, Милюков, Маклаков, Рябушинский, Трубецкой, Шингарев, Шульгин, Бубликов, Ледницкий, Грузинов, Ильин, Каледин и много других популярных общественных деятелей-буржуев.

Заседания происходят закрыто, даже от печати запечатаны, но все-таки уже известно, что будет выработана такая резолюция, которая «товарищам», да пожалуй, и самому Керенскому, будет не по носу. Определенно уже выяснилось, что присутствие в министерстве Чернова признается всеми для государства зловредным. Особенный успех имели речи Трубецкого и Ильина. Последнему достались необыкновенно бурные аплодисменты.





Михаил Родзянко Лавр Корнилов
Москва

Совещание общественных деятелей приветствует Вас, Верховного вождя русской армии. Совещание заявляет, что всякое покушение на подрыв вашего авторитета в армии и России считает преступным, и присоединяет свой голос к голосу офицеров, георгиевских кавалеров и кадетов. В грозный час тяжелого испытания вся мыслящая Россия смотрит на Вас с надеждой и верой. Да поможет Вам Бог в Вашем великом подвиге по воссозданию могучей армии и спасению России.


Сила Земли



Великий князь Павел Александрович возбудил ходатайство о разрешении выехать на жительство в Швецию. Свое ходатайство бывший великий князь объясняет все возрастающей дороговизной жизни в России… Министр-председатель отклонил ходатайство.

Марина Цветаева Максимилиан Волошин
Москва, Борисоглебский, 6



Милый Макс, оказывается — надо сделать поправку. Сережа говорит, что в крепостной артиллерии слишком безопасно, что он хочет в тяжелую. (Я о крепостной написала тебе с чужих слов, не знала разницы.) Если ты еще ничего не предпринимал, говори — в тяжелую, если дело уже сделано и неловко менять — оставь так, как есть. Значит, судьба. Сереже очень хочется в Феодосию, он говорит, что там есть тяжелая артиллерия.

Милый Макс, если можно — не откладывай, я в постоянном страхе за Сережину судьбу. — И во всяком случае тяжелая артиллерия где бы то ни было — лучше пехоты. Скажи Пра, что я только что получила ее письмо, что завтра же ей отвечу, поблагодари ее. Сегодня у меня очень занятой день, всё мелочи жизни. В Москве безумно трудно жить. Как я бы хотела перебраться в Феодосию! — Устрой, Макс, Сережу, прошу тебя, как могу. Целую тебя и Пра. Недавно Сережа познакомился с Маргаритой Васильевной, а я — с Эренбургом. Вспоминала твой рассказ об épilatoire — и потому — не доверяла. У нас с ним сразу был скандал, у него отвратительный тон сибиллы. Потом это уладилось.





https://project1917.ru/

[ЛисАлиса]

Илья Эренбург
Москва

Марине Ивановне Цветаевой, когда я с нею познакомился, было двадцать пять лет. В ней поражало сочетание надменности и растерянности; осанка была горделивой — голова, откинутая назад, с очень высоким лбом; а растерянность выдавали глаза: большие, беспомощные, как будто невидящие — Марина страдала близорукостью. Волосы были коротко подстрижены в скобку. Она казалась не то барышней-недотрогой, не то деревенским пареньком. Когда я впервые пришел к Цветаевой, я знал ее стихи; некоторые мне нравились, особенно одно, написанное за год до революции, где Марина говорила о своих будущих похоронах:

По улицам оставленной Москвы
Поеду — я, и побредете — вы.
И не один дорогою отстанет,
И первый ком о крышку гроба грянет, —
И наконец-то будет разрешен
Себялюбивый, одинокий сон.
И ничего не надобно отныне
Новопреставленной болярине Марине…

Войдя в небольшую квартиру, я растерялся: трудно было представить себе большее запустение. Все жили тогда в тревоге, но внешний быт еще сохранялся; а Марина как будто нарочно разорила свою нору. Все было накидано, покрыто пылью, табачным пеплом. Ко мне подошла маленькая, очень худенькая, бледная девочка и, прижавшись, доверчиво, зашептала:

Какие бледные платья!
Какая странная тишь!
И лилий полны объятья,
И ты без мысли глядишь…

Я похолодел от ужаса: дочке Цветаевой — Але — было тогда лет пять, и она декламировала стихи Блока. Все было неестественным, вымышленным: и квартира, и Аля, и разговоры самой Марины — она оказалась увлеченной политикой, говорила, что агитирует за кадетов.


Пауль Клее
работает над картиной «Персидский соловей»
Бавария, Герстхофен, Лётная школа



Михаил Богословский
Шашково, Рыбинский уезд

После чаю предприняли далекую прогулку, целое путешествие по окрестным деревням в поисках масла, которого очень мало, и продается оно теперь по 4 р. 50 к. вместо прошлогодних 80 коп. И все так. Ужасное бедствие надвигается для городских жителей, в особенности для больших городов!


Pathe News

Американские войска проходят боевую подготовку во Франции.

Владимир Маяковский
Петроград

К ответу!

Гремит и гремит войны барабан.
Зовет железо в живых втыкать.
Из каждой страны
за рабом раба
бросают на сталь штыка.
За что?

Дрожит земля
голодна,
раздета.
Выпарили человечество кровавой баней
только для того,
чтоб кто-то
где-то
разжился Албанией.
Сцепилась злость человечьих свор,
падает на мир за ударом удар
только для того,
чтоб бесплатно
Босфор
проходили чьи-то суда.
Скоро
у мира
не останется неполоманного ребра.
И душу вытащат.
И растопчут там ее
только для того,
чтоб кто-то
к рукам прибрал
Месопотамию.
Во имя чего
сапог
землю растаптывает скрипящ и груб?
Кто над небом боев —
свобода?
бог?
Рубль!
Когда же встанешь во весь свой рост,
ты,
отдающий жизнь свою им?
Когда же в лицо им бросишь вопрос:
за что воюем?


Николай Бердяев
станция Люботин, имение Трушевой

Большевизм идет по стопам Великого Инквизитора. Во имя счастья и равенства дух этот хотел бы истребить все возвышающееся, все качественное, все ценное, всякую свободу, всякую индивидуальность. Дух этот проповедует всемирное равное блаженство в небытии. Дух этот ненавидит бытие как качество, как возвышение, и во имя равенства и блаженного успокоения истребляет его и повергает в небытие. Духу этому ненавистен тот онтологический аристократизм, который лежит в основе всякой подлинной религии и более всего — христианства, аристократизм духовной свободы и духовного первородства, божественного происхождения человека.


Украинская Центральная Рада
Принимает резолюцию в ответ на «временную инструкцию» Временного правительства
Киев, ул. Владимирская, 57

Заслушав доклад Генерального секретариата Украинской Центральной рады о переговорах с Временным правительством по вопросу об утверждении Генерального секретариата и заслушав изданную 17 августа Временным правительством инструкцию Генеральному секретариату, Украинская Центральная рада, признавая, что инструкция:

1) продиктована недоверием к стремлениям всей демократии Украины;

2) проникнута империалистическими тенденциями русской буржуазии в отношении Украины;

3) нарушает соглашение Украинской Центральной рады с Временным правительством от 16 июля;

4) не дает возможности демократии Украины создать власть на всей территории, населенной украинским народом;

5) суживает и ослабляет значение власти Генерального секретариата, не охватывая всех краевых дел и нужд населения Украины (вопросы: продовольственный, военный, судебный, путей сообщений, почт и телеграфов);

6) препятствует созданию прочной революционной краевой власти;

7) признавая вопреки соглашению украинской и неукраинской демократии несоответствующее соотношение наций в крае, число (4), Генеральных секретарей для представленных в Украинской Центральной раде неукраинских национальностей, она намеревается разрушить единство украинской и неукраинской демократии;

8) совершенно не соответствует потребностям и желаниям не только украинского народа, но и национальных меньшинств, живущих на Украине, Украинская Центральная рада считает необходимым твердо и решительно указать Временному Правительству:

а) что инструкция от 17 августа находится в противоречии с соглашением УЦР с Временным правительством от 17 июля, из которой только и могла и может исходить УЦР в деле подготовки всей Украины к автономному стою, Украинскому Учредительному собранию и Всероссийскому учредительному собранию;

б) что инструкция будет служить препятствием действительной работе по организации края, вызывая излишние и ненужные обострения и ослабевая силу и твердость революционной краевой власти;

в) что в интересах добрых взаимных отношений между Украиной и Россией необходимо в самом непродолжительном времени принять меры для проведения в жизнь норм взаимоотношений между Временным правительством и ответственным перед центральной властью Генеральным секретариатом, вытекающих из соглашения 17 июля.


Лев Урусов

Своего рода затишье перед грозой. Воздух насыщен предчувствиями назревающих решающих событий, и в предвидении их все у всех как-то не клеится, и живешь не сегодняшним, а завтрашним днем. До наступления зимы должны наступить события, как принято говорить, величайшей важности, и поэтому все то, что происходит сейчас здесь, не представляет реального интереса, так как все это может быть сметено теми «мани, факел, фарес», которые куются против России.


Сергей Прокофьев
Кисловодск

Кстати, Бальмонт вчера сказал, что ударение в его фамилии следует на последнем слоге, а не на первом, как делают многие, и в том числе делал до сего времени я.


Константин Бальмонт -- Сергей Прокофьев
Пятигорск

Ребенку богов, Прокофьеву

Ты — солнечный богач. Ты пьешь, как мед, закат.
Твое вино — рассвет. Твои созвучья, в хоре,
Торопятся принять в спешащем разговоре
Цветов загрезивших певучий аромат.

Вдруг в золотой поток ты ночь обрушить рад.
Там где-то далеко рассыпчатые зори
Как нитка жемчугов, и в световом их споре
Темнеющий растет в угрозном гуле сад.

И ты, забыв себя, но сохранивши свет
Степного ковыля, вспоенного весной,
В мерцаниях мечты, все новой, все иной,
С травинкой поиграл в вопросы и ответы,
И в звук свой, заронив поющие приметы,
В ночи играешь в мяч с серебряной луной.


Константин Паустовский
Скит, Полесье, Гомельский уезд, Могилевская губерния

Как все это осмыслить? Как понять? Как найти в этом хаосе ту ясность, без которой ничего нельзя сделать подлинного и ценного? И как объяснить самому себе то состояние, что делает человека одновременно и приверженцем революции, последователем великих передовых идей, и собеседником Гейне, и современником древней Руси, поющей здесь, в скиту, дребезжащими голосами о том, что человек заслужил райское блаженство «и ныне и присно и во веки веков».


https://project1917.ru/