[ezup]

Немало образцов боевой техники и вооружения, применявшихся в годы Великой Отечественной, прошли ее от начала до конца, что свидетельствует об удачности их конструкции и наиболее полном соответствии тактико-техническим требованиям (ТТТ). Однако целый ряд изделий советского оборонпрома, с которым Красная армия вступила в противоборство с германскими войсками, до его завершения не дожил по причине либо устарелости, либо несоответствия этим самым пресловутым ТТТ. Но ту же участь разделили и некоторые боевые машины, созданные в военную пору, в том числе легкий танк Т-60.

---

Встречное предложение

В мае 1941 года московский завод № 37 получил задание освоить серийный выпуск легкого танка нового поколения Т-50, что вызвало шок у руководства предприятия, скромные производственные возможности которого явно не соответствовали новому объекту. Достаточно сказать, что Т-50 имел сложную планетарную восьмиступенчатую коробку передач, а зуборезное производство всегда было на этом заводе слабым местом. Вместе с тем работники завода № 37 пришли к выводу, что можно создать новый легкий танк непосредственного сопровождения пехоты. При этом предполагалось использование отработанной моторно-трансмиссионной установки и ходовой части плавающего танка Т-40. Корпус должен был иметь более рациональную форму, уменьшенные размеры и усиленное бронирование.

Убедившись в целесообразности и преимуществах такого решения, главный конструктор Н. А. Астров вместе со старшим военпредом предприятия подполковником В. П. Окуневым написал письмо И. В. Сталину, в котором обосновал невозможность выпуска танка Т-50 и с другой стороны – реальность быстрого освоения производства нового танка. Письмо в установленном порядке опустили вечером в почтовый ящик у Никольских ворот Кремля, ночью Сталин его прочел, и уже утром на завод приехал заместитель председателя СНК СССР В. А. Малышев, которому поручили заниматься новой машиной. Он с интересом осмотрел макет танка, одобрил его, обсудил с конструкторами технические и производственные проблемы и посоветовал заменить пулемет ДШК на гораздо более мощную 20-мм автоматическую пушку ШВАК, хорошо освоенную в авиации.

Уже вечером 17 июля 1941 года было подписано постановление Государственного Комитета Обороны № 179 «О выпуске легких танков Т-60 на заводе № 37 Наркомсредмаша». Необходимо отметить, что в этом постановлении речь шла не о классической «шестидесятке», а о танке Т-60 (030), внешне идентичном Т-40 за исключением кормового листа корпуса и более известном под неофициальным обозначением Т-30.

Для Т-60 (уже в варианте 060) конструктор А. В. Богачев спроектировал принципиально новый, более прочный цельносварной корпус со значительно меньшим, чем у Т-40, забронированным объемом и низким силуэтом – высотой всего 1360 миллиметров, с большими углами наклона лобовых и кормовых листов, выполненных из катаной гомогенной брони. Меньшие размеры корпуса позволили довести толщину всех лобовых листов до 15–20 миллиметров, а потом с помощью экранировки и до 20–35, бортовых – до 15 миллиметров (впоследствии до 25), кормовых – до 13 миллиметров (потом местами до 25). Водитель располагался посередине в выступающей вперед рубке с откидывающимся в небоевой обстановке лобовым щитком и верхним посадочным люком. Смотровой прибор водителя – быстросменный зеркальный стеклоблок «триплекс» толщиной 36 миллиметров находился в лобовом щитке (первоначально и по бокам рубки) за узкой щелью, прикрываемой бронезаслонкой. В днище толщиной шесть – десять миллиметров имелся аварийный люк.

Новая башня высотой 375 миллиметров, спроектированная Ю. П. Юдовичем, имела конусообразную восьмигранную форму. Она сваривалась из плоских бронелистов толщиной 25 миллиметров, расположенных под большими углами наклона, что заметно повышало ее стойкость при обстреле. Толщина передних скуловых бронелистов и маски вооружения достигла впоследствии 35 миллиметров. В крыше имелся большой люк командира с круглой крышкой. В боковых гранях башни справа и слева от стрелка выполнялись узкие щели, оборудованные двумя смотровыми приборами типа «триплекс». Башня была смещена к левому борту.

На втором опытном образце Т-60 (060) вместо ДШК установили скорострельную 20-мм пушку ШВАК-танковая с длиной ствола 82,4 калибра, созданную на основе крыльевого и турельного вариантов авиапушки ШВАК-20. Доработка пушки, в том числе и по результатам фронтового применения, продолжалась параллельно с развитием ее производства. Поэтому официально она была принята на вооружение только 1 декабря, а 1 января 1942 года получила обозначение ТНШ-1 (танковая Нудельмана – Шпитального) или ТНШ-20, как ее стали называть позже.

Для удобства наведения пушка размещалась в башне со значительным смещением от ее оси вправо, что заставило вводить поправки в показания телескопического прицела ТМФП-1. Табличная дальность прямого выстрела достигала 2500 метров, прицельная – 7000, темп стрельбы – до 750 выстр/мин, масса секундного залпа бронебойными снарядами – 1,208 килограмма. Пушка имела ленточное питание емкостью 754 снаряда (13 коробок). В состав боекомплекта входили осколочно-трассирующие и осколочно-зажигательные снаряды и бронебойно-зажигательные снаряды с карбидо-вольфрамовым сердечником и высокой начальной скоростью Vo=815 м/с, что позволяло эффективно поражать легко- и среднебронированные цели, а также пулеметные точки, противотанковые пушки и живую силу врага. Введение впоследствии подкалиберного бронебойно-зажигательного снаряда повысило бронепробиваемость до 35 миллиметров. Как следствие Т-60 мог бороться на малых дистанциях с немецкими средними танками Pz.III и Pz.IV ранних вариантов при стрельбе в борт, а на дистанциях до 1000 метров – с бронетранспортерами и легкими САУ.

Слева от пушки в одной спаренной с ней установке размещался пулемет ДТ с боекомплектом 1008 патронов (16 дисков, позднее 15).

Предприятия-изготовители

15 сентября 1941 года московский завод № 37 выпустил первый серийный Т-60, однако ввиду последовавшей вскоре эвакуации производство было остановлено уже 26 октября. Всего в Москве сделали 245 танков Т-60. Вместо предполагавшегося вначале Ташкента предприятие отправили в Свердловск, где вскоре заработал новый танковый завод № 37. Собранные на нем с 15 декабря 1941 года в основном из деталей, привезенных из Москвы, первые два десятка Т-30 и Т-60 прошли 1 января 1942 года по свердловским улицам. Всего же до сентября 1942-го на Урале построили 1144 Т-60, после чего завод № 37 перепрофилировали на изготовление узлов и агрегатов к Т-34, а также боеприпасов.

К производству броневых корпусов танка Т-60 были привлечены цехи Коломенского машиностроительного завода имени Куйбышева. В октябре 1941 года часть из них, включая те, что выпускали корпуса танков Т-60 для завода № 37, эвакуировали в Киров, на площадку тамошнего машиностроительного завода НКПС имени 1 Мая. Здесь был создан новый завод № 38 и уже в январе 1942-го из его ворот вышли первые Т-60. С февраля 38-й начал их плановое производство, одновременно снабжая остальные предприятия литыми траками гусениц, которые ранее делал только СТЗ. За I квартал изготовили 241 машину, до июня – еще 535 единиц.

Т-30

Т-40

Т-70

Привлекался к производству Т-60 и завод № 264 (Красноармейский судостроительный завод в городе Сарепте под Сталинградом, ранее выпускавший речные бронекатера). Техдокументацию на танк он получил своевременно, но в дальнейшем вел машину самостоятельно, не прибегая к помощи головного предприятия, однако и не пытаясь ее модернизировать. 16 сентября 1941 года в заводской коллектив влились знакомые с танкостроением работники эвакуированного ХТЗ, которые еще в Харькове начали заниматься освоением производства Т-60. Они приехали на 264-й с уже подготовленным заделом инструмента, лекал, штампов и заготовок танка, поэтому первый бронекорпус сварили к 29 сентября. Агрегаты трансмиссии и ходовой части должен был поставлять СТЗ (завод № 76). Загруженное изготовлением Т-34 и дизель-моторов В-2, к тому же оказавшееся в конце 1941 года их единственным производителем, сталинградское предприятие и поставлявший ему бронекорпуса и сварные башни для «тридцатьчетверок» завод № 264 не могли уделять легкому Т-60 столько же внимания. Тем не менее в декабре удалось собрать первые 52 машины. Всего же по июнь 1942 года здесь было выпущено 830 Т-60. Значительная их часть участвовала в Сталинградской битве, особенно в начальной ее фазе.

Головным же и самым крупным заводом по выпуску Т-60 стал ГАЗ, куда 16 октября 1941 года на постоянную работу прибыл Н. А. Астров с небольшой группой московских коллег для конструкторского обеспечения производства. Вскоре его назначили заместителем главного конструктора предприятия по танкостроению, а в начале 1942-го он получил Сталинскую премию за создание Т-40 и Т-60.

В короткий срок ГАЗ завершил изготовление нестандартной технологической оснастки и с 26 октября приступил к массовому выпуску танков Т-60. Бронекорпуса для них в нарастающих количествах начали поставлять Выксунский завод дробильно-размольного оборудования (ДРО) № 177, позже – Муромский паровозоремонтный завод им. Дзержинского № 176 с его мощным котельным производством, технологически подобным танковому корпусному, и, наконец, старейший броневой завод № 178 в городе Кулебаки. Затем к ним присоединилась эвакуированная в Саратов на территорию местного паровозоремонтного завода часть подольского завода № 180. И все же бронекорпусов хронически не хватало, что сдерживало расширение массового производства Т-60. Поэтому вскоре их сварку дополнительно организовали на ГАЗе. В сентябре в Горьком изготовили всего три танка Т-60. Но уже в октябре – 215, в ноябре – 471. До конца 1941-го здесь выпустили 1323 машины.

В 1942 году, несмотря на создание и принятие на вооружение более боеспособного легкого танка Т-70, параллельное с ним производство Т-60 сохранялось на ГАЗе по апрель (всего за 1942-й – 1639 машин), на свердловском заводе № 37 – по август, на заводе № 38 – по июль. За 1942 год на всех заводах было сделано 4164 танка. Последние 55 машин завод № 37 сдавал уже в начале 1943-го (по февраль). Всего с 1941 года выпустили 5839 Т-60, армия приняла 5796 машин.

Боевое крещение

Первое массовое применение Т-60 относится к битве за Москву. Они имелись почти во всех танковых бригадах и отдельных танковых батальонах, защищавших столицу. 7 ноября 1941 года в параде на Красной площади участвовало 48 Т-60 из состава 33-й танковой бригады. Это были танки московского производства, горьковские Т-60 впервые вступили в бой под Москвой только 13 декабря.

На Ленинградский фронт Т-60 начали прибывать весной 1942 года, когда для формирования 61-й танковой бригады было выделено 60 машин с экипажами. Небезынтересна история их доставки в осажденный город. Танки решили перевозить на баржах с углем. Это было неплохо с точки зрения маскировки. Баржи везли в Ленинград топливо, примелькались противнику и не каждый раз за ними велась активная охота. К тому же уголь как балласт обеспечивал речным посудинам необходимую остойчивость.

Грузили боевые машины с пирса выше Волховской гидроэлектростанции. На уголь укладывали бревенчатые настилы, на них размещались танки, и баржи отчаливали от берега. Вражеской авиации так и не удалось обнаружить перемещение нашей воинской части.

Боевое крещение 61-й танковой бригады пришлось на 12 января 1943 года – первый день операции по прорыву блокады Ленинграда. Причем бригада, как и 86-й, и 118-й танковые батальоны, также имевшие на вооружении легкие танки, действовала в первом эшелоне 67-й армии и форсировала Неву по льду. Части, оснащенные средними и тяжелыми танками, ввели в бой только на второй день наступления, после того как был захвачен плацдарм глубиной два-три километра, а саперы усилили лед.

Воевали Т-60 и на Южном фронте, особенно активно весной 1942 года в Крыму, участвовали в Харьковской операции и в обороне Сталинграда. Т-60 составляли значительную часть боевых машин 1-го танкового корпуса (командир – генерал-майор М. Е. Катуков), совместно с другими соединениями Брянского фронта, отражавшего немецкое наступление на Воронежском направлении летом 1942 года.

К началу контрнаступления Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов 19 ноября 1942 года в составе танковых бригад оставалось уже довольно мало боевых машин этого типа. Недостаточно бронированный и слабовооруженный Т-60 обладал очень низкой устойчивостью на поле боя, становясь легкой добычей средних и тяжелых танков противника. Справедливости ради надо признать, что танкисты не особенно любили эти легкобронированные и слабовооруженные машины с пожароопасными бензиновыми двигателями, называя их БМ-2 – братская могила на двоих.

Последней крупной операцией, в которой использовались Т-60, стало снятие блокады Ленинграда в январе 1944 года. Так, в числе 88 машин 1-й танковой бригады Ленинградского фронта находился 21 Т-60, в 220-й танковой бригаде их было 18, а в 124-м танковом полку Волховского фронта к началу операции 16 января 1944 года имелось в наличии лишь 10 боевых машин: два Т-34, два Т-70, пять Т-60 и даже один Т-40.

На базе Т-60 выпускалась реактивная установка БМ-8-24 (1941), а также были разработаны и изготовлены опытные образцы танка с 37-мм пушкой ЗИС-19, 37-мм зенитной самоходной установки (1942), 76,2-мм самоходно-артиллерийской установки, зенитного танка Т-60-3 с двумя спаренными 12,7-мм пулеметами ДШК (1942) и самоходно-артиллерийской установки ОСУ-76 (1944). Все эти машины оказались не слишком удачными, так как для использования в качестве базы для САУ танк Т-60 явно не подходил.

Зачем выпускали эти машины?

Обычно Т-60 сравнивают с «коллегой» по вооружению – немецким легким танком Pz.II. Это тем более интересно потому, что эти машины встречались в реальном бою. Анализируя данные этих танков, можно сказать, что советским танкостроителям удалось добиться практически одинаковой с немецкой машиной уровня защищенности, что при меньших массе и габаритах существенно повышало неуязвимость Т-60. Почти аналогичны и динамические характеристики обеих машин. Несмотря на большую удельную мощность, Pz.II не был быстроходнее «шестидесятки». Формально одинаковыми были и параметры вооружения: оба танка оснащались 20-мм пушками с близкими баллистическими характеристиками. Начальная скорость бронебойного снаряда пушки Pz.II составляла 780 м/с, Т-60 – 815 м/с, что теоретически позволяло им поражать одни и те же цели.

На самом деле все обстояло не так просто: советская пушка ТНШ-20 не могла вести огонь одиночными выстрелами, а немецкая KwK 30, равно как и KwK 38, могла, что существенно повышало точность стрельбы. Даже при ведении огня короткими очередями пушку Т-60 отдачей уводило в сторону, что не позволяло эффективно обстреливать пехоту или групповые цели (скопление автомашин например). «Двойка» оказалась эффективнее на поле боя и за счет численности экипажа, состоявшего из трех человек и имевшего к тому же гораздо лучший обзор из танка, чем экипаж Т-60. Важным преимуществом являлось и наличие радиостанции. В итоге Pz.II в качестве машины переднего края существенно превосходил «шестидесятку». Еще больше это преимущество ощущалось при использовании танков для разведки, где малозаметный, но «слепой» и «немой» Т-60 был практически бесполезен. Не лучше обстояло дело и при использовании Т-60 в качестве танка сопровождения пехоты: слишком слабая броня «шестидесятки» легко поражалась практически всеми противотанковыми средствами и тяжелым оружием пехоты вермахта.

В итоге можно сделать вывод, что танк Т-60 был совершенно не нужен Красной армии, так как никаким ТТТ (если они вообще на него разрабатывались) не соответствовал. Эти машины, редко когда переживавшие одну атаку, часто называют танками-смертниками. Без малого шесть тысяч Т-60 буквально сгорели в горниле войны. Причем сгорели почти без следа: относительно немного осталось фронтовых фотографий этих машин, мало хранится в архивах и документов об их боевом применении. До наших дней уцелело буквально несколько танков этого типа.

Сам собой возникает вопрос: зачем их вообще выпускали? Мотивация завода № 37 понятна, а вот почему Ставка ВГК согласилась с этой мотивацией? Последнее обстоятельство можно объяснить стремлением восполнить огромные потери в танках – с одной стороны и сильно завышенной оценкой численности немецкого танкового парка – с другой. Представить себе, что немцы, имея в пять раз меньше танков, чем Красная армия, добиваются успеха благодаря продуманной оргштатной структуре танковых соединений, отлично налаженному взаимодействию с другими родами войск, хорошей управляемости и передовым тактическим приемам их использования, в Ставке, видимо, просто не могли. Увы, на тот момент ничего, кроме количественного перевеса, противопоставить этому мы не могли.

Ну а если не Т-60, тогда что? Да то, чего Красной армии остро не хватало всю войну, – бронетранспортеры! Представим себе нечто напоминающее шасси Т-60, но без башни, а скажем, со шкворневой или турельной (что лучше) установкой пулемета ДТ или ДШК и противотанковым ружьем в придачу, способное перевозить хотя бы четыре-пять пехотинцев. Именно так оснащались ленд-лизовские гусеничные БТР «Универсал», ценившиеся бойцами на вес золота. А получили мы их всего две тысячи. Если бы вместо Т-60, как, впрочем, и последовавших за ними Т-70, в войска поступили 14 тысяч гусеничных бронетранспортеров, то право же, от них было бы гораздо больше толку.

Но история сослагательного наклонения не имеет. Что было, то было, и ничего уже не исправить. И не воскресить экипажи братских могил на двоих. Вечная им память, вечная им слава

источник