[ezup]

Пытаясь выглядеть «своим» в глазах постсоветской аудитории, автор «Самоубийства» многократно использует в книжке презрительное словосочетание «недобитые гитлеровцы». Но, несмотря на это, с «недобитыми гитлеровцами» Виктор Суворов вовсе не против сотрудничать. Вот как он обосновывает свои отсылки к послевоенным мемуарам едва ли не самого приближенного к Гитлеру человека из всей нацистской клики — Альберта Шпеера:

«В этой книге я обильно цитирую Шпеера по пяти причинам:
– из всех писавших мемуары гитлеровцев он самый высокопоставленный;
– он единственный, кому Гитлер доверил свои мечты и их воплощение в жизнь, потому Шпеер знал Гитлера лучше всех;
– среди серости и тупости высшего руководства Третьего рейха он – отклонение от нормы, на посту министра вооружений и боеприпасов проявил исключительные способности;
– он не изворачивался на суде, принял на себя ответственность персональную и коллективную, пощады не просил;
– он описал самую яркую картину того, что творилось в гитлеровском окружении» (стр. 51)

Весьма интересные критерии доверия расписывает нам автор... Слова «проявил исключительные способности» прямо указывают на то, что Альберт Шпеер отлично поработал на благо Третьего Рейха (кстати, не только на вышеупомянутой должности), но к «недобитым гитлеровцам» Резун его ни разу не причисляет. Дабы не подрывать доверия к нему. Шпеер — хоть и гитлеровец, но хороший гитлеровец!

Немецкие военачальники Гудериан и Манштейн, тоже разродившиеся после войны мемуарами, не избежали в «Самоубийстве» презрительного клейма, но, несмотря на это, их «помощью» Резун в своих «поисках истины» тоже не брезгует. С той лишь разницей, что Гудериана и Манштейна он цитирует не так «обильно», как Шпеера... Иначе говоря, цитирует много, но не так много... Такое дешевое манипулирование вниманием достойно разве что вокзального наперсточника из 90-х и, как по мне, во всех красках раскрывает секрет «успеха» нашего писаки на поприще разведки.

Но нашему наперсточнику всегда кажется, что он «на высоте», а потому с неизменной беспощадностью громит «врагов народа» на протяжении всей книжки. Особенно достается Георгию Константиновичу Жукову с его «Воспоминаниями и размышлениями». Притом, множество раз. Главный наперсточник в книге, оказывается, - именно он: «А меня удивляет не жуковское вранье, а неумение врать. Бывает, завхоз – вор. Но хитрый. Проворовался, но вывернулся. А бывает – вор, но дурак, неспособный даже соврать красиво... » (стр. 18). К «расстрелам» Жукова в обсуждаемом нами сочинении, уверяю, мы еще не раз вернемся.

Виктор Суворов громит даже выдуманных врагов: «Каждая советская стрелковая дивизия имела собственный танковый батальон Т-26. Нас приучили над этим танком смеяться. Но у немецкой пехоты собственного танка не было. У нас – плохой. А у них – никакого» (стр. 133). Кто там высмеивал танк Т-26, - не уточняется... Ясно лишь, что искать нужно среди завравшихся «историков-марксистов» (опять же, использую риторику автора), скрывающих от нас то, что Красная Армия накануне Великой Отечественной войны была полностью готова как к обороне, так и к нападению. Особенно, к последнему, разумеется...

По штатному составу, утвержденному 5 апреля 1941 года, советской стрелковой дивизии полагалось иметь не батальон легких танков Т-26, а роту плавающих танков Т-37А или Т-38, входящую в состав разведывательного батальона. Оба образца имели пулеметное вооружение.

О них мы поговорим позже, а сейчас хочу уделить внимание легкому танку Т-26, о котором Резун «вспомнил» уже после того, как «осмотрел» остальные советские танки в «технической» части своего сочинения. «Двадцать шестой» же в нее не попал и «осмотра», соответственно, не удостоился. Кроме тех самых нескольких предложений из «Самоубийства», которые вы уже прочитали. Выглядит это очень странным ввиду того, что данная боевая машина была самым массовым танком РККА на момент гитлеровского вторжения (около 10 тысяч единиц).

Т-26 по праву считается лучшей модернизацией 6-тонного английского танка фирмы «Виккерс», созданного в 1930 году и существенно повлиявшего на развитие танкостроения в Европе в межвоенный период. Его брали за основу в создании своих собственных бронированных машин также в Чехословакии и Польше. «Двадцать шестой» прославился во время Гражданской войны в Испании, но к началу Великой Отечественной войны устарел. В подвижности Т-26 уступал всем легким танкам Вермахта, кроме чешского LT-35, имевшего в немецкой армии обозначение Pz. Kpfw. 35 (t). «Чех», кстати, тоже являлся модернизацией «виккерса». По защищенности дела у нашего «легковеса» обстояли еще хуже: он лишь чуть превосходил в этом плане немецкий Pz. Kpfw. I, имея толщину 15 мм во «лбу» и по бортам. У «немца» - по 13 мм. Пушечное вооружение, правда, у Т-26 было грозным: 45-миллиметровая пушка позволяла поражать даже средние «панцерники». Но все же, сильное вооружение не могло компенсировать слабую броневую защиту, пробивавшуюся более чем с 300 метров немецкими противотанковыми ружьями PzB 39, коими оснащались пехотные дивизии Вермахта.

У красноармейцев же в начале войны практически не было противотанковых ружей. Советские инженеры получили задание срочно разработать отечественные образцы, вследствие чего на свет появились ПТРД-41 (Дегтярева) и ПТРС-41 (Симонова). Массовый их выпуск был налажен в 1942 году, когда в СССР только начали поставляться по ленд-лизу английские противотанковые ружья «Бойс», имевшие очень низкую бронепробиваемость.

Своим рассказом о танке Т-26 я неоправданно забежал наперед, ведь если уж следовать книжке «Самоубийство», в которой РККА предстает армией, наиболее к «молниеносной войне» приспособленной (читай, - специально к этому подготовленной), то следовало бы начать с ее транспортного обеспечения.

На 15 июня 1941 года в распоряжении Красной Армии было 272 600 автомобилей. Все грузовики являлись машинами коммерческого типа, и использовались в частях в таком же виде, что и в народном хозяйстве, без конструктивных изменений. К началу войны в автопарке РККА практически не имелось машин повышенной проходимости.

Трактор СТЗ «Сталинец», «служивший» в армии в качестве тягача, был для этого слишком тихоходен и обладал недостаточной проходимостью. Но, спасибо доброму дяде Вите, - он нас, агрессоров, успокаивает: «Трактор в роли артиллерийского тягача все же лучше лошадки» (стр. 101). Вермахтовской лошадки, конечно же...

Продолжение следует...

Автор Владимир Заинчкивский