[ezup]

Читая статью «Самые абсурдные корабли в истории военно-морского флота», вышедшую из под пера уважаемого Олега Капцова, я с удивлением обнаружил, что в перечень номинантов «военно-морского абсурдизма» попали советские тяжелые авианесущие крейсера проекта 1143. Данная статья представляет собой попытку разобраться, насколько уместно пребывание наших ТАКР в этом рейтинге.

Олег Капцов пишет:
Американцы боялись советских подлодок, а над ТАКРами насмехались, называя их суррогатными детищами адмирала С.Г. Горшкова. И ведь было над чем смеяться. Гибрид ракетного крейсера и авианосца оказался совершенно неэффективен как крейсер и полностью небоеспособен в роли авианосца.


С этим трудно не согласиться. Действительно, корабли типа «Киев» явно несостоятельны в роли крейсеров, для этого они были чрезмерно велики, но недовооружены. И уж тем более ТАКР-ы не годились в авианосцы – из-за неспособности принимать самолеты горизонтального взлета и посадки, они не получили адекватного авиакрыла, способного выполнять все многообразие задач истребительной, штурмовой и разведывательной палубной авиации. Но достаточно ли этого, чтобы признать их бесполезными или даже абсурдными? Для того чтобы ответить на этот вопрос, давайте рассмотрим обстоятельства появления проекта 1143 на свет.

Первенцами авианесущего советского флота стали корабли проекта 1123: «Москва» и «Ленинград», представлявшие собой своеобразный тип противолодочного вертолетоносца с неплохим оборонительным вооружением.

Они появились как «наш ответ Чемберлену» на американские атомные подводные лодки, оснащенные баллистическими ракетами «Поларис А1». Для того времени это было весьма грозное оружие, но, чтобы его применить, субмаринам США следовало подойти к береговой черте СССР поближе, потому что дальность пуска таких ракет на тот момент не превышала 2200 км, и далеко не все их цели располагались на побережье. К примеру: на севере старт "Поларисов" ожидался непосредственно из акватории Баренцева моря.

В то же время советские средства акустики были еще не слишком хороши, и организовать эффективный поиск вражеских ПЛАРБ можно было только, если в дополнение к имеющимся противолодочным кораблям разместить поисковую аппаратуру на самолетах и вертолетах. Так что строительство специализированного противолодочного вертолетоносца как будто напрашивалось само собой – причем, вопреки расхожему мнению, действовать вертолетоносцу предстояло отнюдь не в мировом океане, а в непосредственной близости от родного берега. Собственно говоря, на это прямо указывает ОТЗ, в котором русским по белому сказано, что основной задачей противолодочного крейсера проекта 1123 является: “поиск и уничтожение быстроходных атомных подводных лодок-ракетоносцев в дальних зонах противолодочной обороны в составе группы кораблей во взаимодействии с авиацией ПЛО”. Иными словами, под «дальней зоной ПЛО» понимался отнюдь не океан, а такое расстояние от берега, на котором корабли могли действовать совместно с самолетами ПЛО сухопутного базирования (никаких иных самолетов ПЛО на тот момент в СССР не было). Интересно, что первоначально планировалось уместить противолодочный вертолетоносец в водоизмещение всего лишь 4000-4500 тонн, при этом авиагруппа должна была составить 8 вертолетов, а скорость - достигнуть 35 узлов. Но вскоре стало ясно, что в таких размерах вертолетоносец создать не получится, к тому же расчеты показали, что для обеспечения круглосуточного поиска следует базировать на корабле не менее 14 машин. С огромным трудом удалось добиться разрешения на рост водоизмещения сперва до 8 тыс. тонн, потом – до 9,6 тыс. и, наконец, до окончательных 11 920 т. В стремлении всячески сократить массу строящихся кораблей в ход пошли такие «интересные» требования «свыше», как радикальное сокращение экипажа, отказ от дублирования технических средств и боевых постов, уменьшение жилой площади вплоть до нормативов подводных лодок и т.д. (к счастью, от большинства из них удалось отвертеться).

Но откуда взялась эта тяга к минимализму? И почему вообще создание авианесущих кораблей в СССР началось с вертолетоносцев, уязвимых к нападению палубной авиации США и НАТО, если (по крайней мере - теоретически) в то время советская промышленность вполне могла создать полноценные авианосцы?

Многоцелевой авианосец как средство войны на море куда предпочтительнее противолодочного вертолетоносца. Он обладает значительно большим функционалом, а в части противолодочной борьбы авианосец заметно выигрывает у вертолетоносца за счет способности обеспечивать боевую устойчивость соединений, поскольку может не только искать вражеские субмарины с баллистическими ракетами, но еще и прикрывать противолодочные корабли, палубные вертолеты, самолеты ПЛО мощью базирующейся на нем истребительной авиации.

Увы - в те годы, с легкой руки Никиты Сергеевича Хрущева, все на флоте, что не являлось ракетой либо подводной лодкой, подлежало всеобщему порицанию и скорейшей экстерминации: большие надводные корабли в соответствии с генеральной линией партии считались пережитками прошлого, мишенями для противокорабельных ракет. Что же касается наиболее крупных из них – авианосцев – так тех вообще заклеймили оружием агрессии, которому в советском флоте места не было и быть не могло.

А ведь советские моряки давно уже осознали необходимость авианосцев! Впервые корабли этого класса «всплывали» в перспективных программах строительства советских военно-морских сил еще до войны. После ее завершения, в 1945 году Кузнецовым была создана комиссия по выбору необходимых типов кораблей, и она также обосновала создание авианосцев. Главный морской штаб включил в перспективный план строительства ВМФ СССР девять больших авианосцев (шесть для Тихого и три для Северного флотов) и шесть малых для Северного флота. Правда, все они, в итоге, были вычеркнуты оттуда И.В. Сталиным.

Но главком ВМС Кузнецов не опускал руки. В августе 1953 года он представил министру обороны СССР Булганину доклад, в котором подчеркивалось, что «в послевоенных условиях без наличия авианосцев в составе ВМС решение основных задач флота обеспечено быть не может». Кузнецов до конца боролся за авианосцы, но его снятие с поста главкома ВМФ в 1956 году поставило крест на его идеях, потому что новый главком ВМФ С.Г. Горшков долгое время об авианосцах не говорил.

Трудно сказать, почему так получилось. Возможно, новый главком первоначально недооценивал роли палубной авиации в ВМФ, но скорее он просто понимал, что плетью обуха не перешибешь, потому что в конце 50-х - начале 60-х политическая обстановка складывалась так, что об авианосцах можно было только мечтать (но не вслух). Однако какие-то авианесущие корабли советскому флоту были нужны – хотя бы для наработки опыта, да и промышленность достаточно окрепла для их создания. И, судя по всему, противолодочные крейсера проекта 1123 как раз и стали компромиссом между желаемым и политически возможным. Обосновав необходимость строительства вертолетоносцев понятной и оттого приемлемой для руководства страны концепцией «борьбы с вражескими ракетными подлодками», флот в конце 60-х получил свои первые авианесущие корабли. Отсутствие на них истребительной авиации в какой-то мере компенсировалось наличием приличного ПВО и тем, что данные корабли предполагалось использовать в ближней морской зоне, в радиусе действия авиации сухопутного базирования.

Однако к тому времени, как «Москва» и «Ленинград» вошли в состав советского флота, произошел целый ряд событий, чрезвычайно повлиявших на дальнейшее развитие авианесущих кораблей ВМФ СССР:
Первое. В США было разработано следующее поколение баллистических ракет для подводных лодок, дальность их применения увеличилась до 4600 км. Теперь американским ПЛАРБ уже не было нужды приближаться к берегам СССР – оперируя в том же Средиземном море, атомарины США держали под прицелом множество важнейших целей на территории нашей страны. Поэтому к концу 60-х в зонах действия советской авиации сухопутного базирования американских ПЛАРБ уже не было, а там, где они теперь находились, господствовали надводные силы и палубная авиация НАТО. Конечно же, отправка немногочисленных и не прикрытых с воздуха советских поисковых групп в районы развертывания ПЛАРБ США в то время ничем хорошим закончиться не могла. Тем не менее, флоту ничего не оставалось делать, кроме как вменить в обязанность новопостроенным кораблям проекта 1123 самоубийственную задачу - поиск и уничтожение ПЛАРБ в отдаленных районах и в том числе в акватории Средиземного моря.

Второе. ОКБ Яковлева продемонстрировало экспериментальный самолет вертикального взлета и посадки (СВВП) Як-36.

Третье. Могущественный Д.Ф. Устинов, на тот момент – секретарь ЦК КПСС по оборонным отраслям промышленности, поверил в большое будущее СВВП. Он предполагал, что после освоения околозвуковых СВВП у Яковлева получатся сверхзвуковые истребители и тем самым СВВП смогут стать «ассиметричным» ответом мощи палубных авиакрыльев США. Справедливости ради замечу, что не имею представления о том, насколько к формированию такого мнения у Д.Ф. Устинова приложил руку сам Яковлев.

Четвертое. 28 декабря 1967 года Совет Министров СССР принял постановление о создании на базе опытного СВВП Як-36 легкого палубного штурмовика Як-36М и более совершенного Як-36МФ, который должен был стать истребителем-перехватчиком флота и фронтовым истребителем ВВС.

Хочется особо отметить, что в 1967 году произошла кардинальная смена приоритетов в области морской авиации: уже не только руководство ВМФ, но и руководители страны (Устинов, а за ним и Совет Министров) вполне осознали потребность флота в палубных самолетах. Отныне спор между моряками и их сухопутными руководителями заключался не в том, быть или не быть авианосцу: и те и другие признавали необходимость авианесущих кораблей, но «сухопутчики» полагали, что с задачами палубных самолетов справится СВВП, в то время как моряки мечтали о самолетах горизонтального взлета и посадки. По свидетельствам очевидцев, идея о палубном СВВП исходила не от флота, а от Д.Ф. Устинова - в то время как ВМФ желал разрабатывать и строить классические авианосцы с аэрофинишерами и катапультами, ему настоятельно предлагалось создать все те же вертолетоносцы, адаптированные под базирование СВВП.

И здесь главком ВМФ принимает достаточно странное, на первый взгляд, решение. Он не спорит с Устиновым по поводу создания новых тяжелых авианесущих крейсеров-носителей СВВП и, более того, «засучив рукава», берется за дело – так начинается история создания кораблей проекта 1143. Но одновременно С.Г. Горшков продолжает настаивать на создании полноценных авианосцев, и первоначально ему даже как будто сопутствует успех: Совет Министров уже в 1969 г. принимает постановление о разработке аванпроектов авианосца (проект 1160 «Орел») и палубных самолетов. В 1969-1972 гг. Невским ПКБ проводится "Ордер" - научно-исследовательская работа по военно-экономическому обоснованию создания и эксплуатации авианосца. Всего было спроектировано 8 вариантов с различными ГЭУ и водоизмещением от 40 до 100 тыс. тонн., причем наиболее проработанным оказался атомный авианосец в 80 тыс. тонн. Были выполнены аванпроекты аэрофинишеров, паровых катапульт, аварийных барьеров, но, увы - решением Д.Ф. Устинова разработка пр.1160 была прекращена в пользу развития проекта 1143 с СВВП.

С.Г. Горшков не сдавался, и в 1977 году по результатам совещания у Главкома, Невскому ПКБ поручено разработать техническое предложение, а НИИ ВМФ и ВВС – техническое задание на авианосный корабль с катапультами, аэрофинишерами и самолетами с горизонтальным взлетом и посадкой. На сей раз С.Г. Горшков стремился «вырастить» авианосец из проекта 1143, раз уж лобовые атаки ни к чему не привели… Впоследствии именно это его начинание увенчалось пускай половинчатым, но все же успехом – строительством единственного в ВМФ РФ авианосца «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».

Исходя из вышесказанного, можно смело утверждать, что С.Г. Горшков не был согласен с Д.Ф. Устиновым в оценке СВВП и не верил, что носители СВВП смогут заменить катапультный авианосец. Однако, как уже было сказано выше, продвигая идею полноценного авианосца, главком ВМФ вовсе не протестовал против СВВП и, более того, приложил все усилия для создания тяжелых авианесущих крейсеров проекта 1143.

Из-за этого сегодня многие упрекают С.Г. Горшкова, видя в таких его действиях соглашательство, а то и откровенный карьеризм и нежелание ссориться с вышестоящим руководством. Но, обдумывая сложившуюся ситуацию, приходишь к выводу, что никакого другого выхода у главкома попросту не было. Как мог бы С.Г. Горшков отказаться от навязываемых ему СВВП? Для этого ему нужно было либо доказать полную бесперспективность СВВП в качестве основного самолета палубной авиации, либо же объявить, что флот совершенно не нуждается в палубных. Но если уж Д.Ф. Устинов был уверен в светлом будущем самолетов вертикального взлета, то как мог переубедить его С.Г. Горшков? А объявить о ненужности палубной авиации флоту ВООБЩЕ, главком не мог тем более – ведь тогда ему пришлось бы отказываться и от катапультных авианосцев тоже!

Скорее всего, главком рассудил так – шансы на то, что получится «протолкнуть» строительство классических авианосцев сейчас невелики, а флот нуждается в палубной авиации. Поэтому, пускай пока будут ТАКР-носители СВВП, тем более что строительство этих кораблей, которым так благоволит Устинов, пойдет без сучка и задоринки, а уж работа для них найдется.

Возможно также, что С.Г. Горшков рассматривал и такой «макиавеллевский» замысел: по результатам эксплуатации ТАКР проекта 1143 обосновать несоответствие задач авианесущего крейсера возможностям его авиакрыла. Во всяком случае, следует принять во внимание то, что задачи, которые были сформулированы в 1968 году для ТАКР проекта 1143 никак не могли быть решены авиагруппой с СВВП и С.Г. Горшков не мог об этом не знать. Перечень этих задач:
— прикрытие корабельных соединений от ударов с воздуха, их противолодочное и противокатерное обеспечение;
— обеспечение боевой устойчивости ракетных подводных крейсеров стратегического назначения в районах боевого патрулирования;
— обеспечение развертывания подводных лодок;
— прикрытие морской ракетоносной, противолодочной и разведывательной авиации в зоне досягаемости корабельной истребительной авиации;
— поиск и уничтожение ракетных подводных лодок противника в составе группировок разнородных противолодочных сил;
— поражение группировок надводных кораблей противника;
— обеспечение высадки морских десантов.
Исчерпывающе описывает функционал полноценного авианосца и, конечно же, для их решения требовалась мощная авиагруппа самолетов горизонтального взлета и посадки. Также следует обратить внимание на то, что следующий «штурм авианосных высот» - создание техзадания на катапультный авианосец, предпринят С.Г. Горшковым через год после вступления в строй Северного флота первенца проекта 1143 – тяжелого авианесущего крейсера «Киев».

Вот в таких, совсем непростых условиях, проектировался и создавался тяжелый авианесущий крейсер-носитель СВВП проекта 1143. Его тактико-технические характеристики выглядят, по меньшей мере, странно, и более того – заставляют усомниться во вменяемости тех, кто проектировал этот корабль. Но если мы на секундочку откажемся от задорновского «Ну, тупыыыые!!!» и примем в качестве гипотезы, что:
1) Флот желал полноценные авианосцы, но не мог настоять на их строительстве.
2) Флоту в качестве палубной авиации были навязаны СВВП, которых он не хотел и в боевые возможности которых он не верил.
3) Флот не имел благовидного предлога отказаться от носителей СВВП, не дискредитируя при этом саму идею палубной авиации, чего флот делать категорически не желал.
4) В заданных выше условиях флот постарался создать крупный и полезный для ВМФ СССР корабль, способный выполнять важные боевые задачи.
То мы посмотрим на проект 1143 совершенно иными глазами и многие решения, кажущиеся нелогичными и непродуманными, предстанут перед нами совсем в другом свете.

Ведь что представлял из себя ТАКР проекта 1143?

Это тот идеал противолодочного вертолетоносца, который желали, но который из-за малого водоизмещения не получили в проекте 1123 («Москва»). Корабль, способный нести 22 вертолета (из них 20 противолодочных) способен был обеспечить круглосуточное нахождение в воздухе двух-трех таких машин и даже немножко сверх того. Островная надстройка «Киева» не препятствовала взлетно-посадочным операциям вертолетов, как это было на противолодочных крейсерах проекта 1123, у которых надстройка создавала значительные завихрения воздуха.

Но зачем ВМФ СССР нужен был этот «идеальный» вертолетоносец? Как уже было сказано выше, после увеличения дальности американских баллистических ракет морского базирования их «убийцы городов» больше не имели причин развертываться в ближней морской зоне СССР. А идти за ними в океан, где наши противолодочные группы не могли прикрывать сухопутные истребители, стало бы изощренной формой самоубийства.

И, тем не менее, задачи для советских вертолетоносцев вполне могли найтись, да еще какие! Все дело в том, что в конце 60-х СССР оказался на пороге маленькой военно-технической морской революции, а в 1969 году она свершилась – начались (и вполне успешно) испытания межконтинентальной баллистической ракеты морского базирования, получившей впоследствии индекс Р-29. Уже первые модификации этой «баллисты» имели дальность 7 800 км, так что отныне новейшим советским подводным лодкам стратегического назначения - носителям Р-29 не было нужды идти в мировой океан. Свой вклад в ядерный Армагеддон они могли внести, располагаясь в прилегающих к территории СССР морях - Баренцевом, Белом, Карском, Норвежском, Охотском, Японском.

Соответственно, одной из важнейших задач флота в полномасштабном ракетно-ядерном конфликте становилось организация «защищенных боевых районов» в прилегающих морях, в которых скрытность наших ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) гарантировалась целым комплексом мер, таких как: минные заграждения, развернутые многоцелевые подводные лодки, морская авиация сухопутного базирования и, конечно, надводные корабли. И тяжелые авианесущие крейсера проекта 1143 вполне могли стать становым хребтом обороны таких районов – оперируя в ближней морской зоне, они великолепно дополняли действия наземной противолодочной авиации. А отсутствие на них истребителей до известной степени компенсировалось наличием у СССР мощнейшей авиации сухопутного базирования, способной если не прикрыть отряды надводных кораблей в прилегающих морях, то хотя бы нанести сильнейшие удары по развертывавшимся у наших берегов АУГ.

Ценность ТАКР проекта 1143 в полномасштабном ракетно-ядерном конфликте могла оказаться весьма высокой – в период эскалации напряженности (когда весь мир ожидает войны, но войны еще нет) ТАКР-ы-вертолетоносцы способны были вскрывать местоположение вражеских подводных лодок (как ни крути, а вертолет – страшный враг подводника) и выдавливать их из «защищенных районов», либо же быстро уничтожать таковые с началом конфликта. Разумеется, вражеские авианосные ударные группировки могли сокрушить наши ТАКР и приданные им корабли (если их самих до того не уничтожит морская ракетоносная авиация) но и что же с того? От советского надводного флота в «защищенных районах» вряд ли ожидали победы, его задачей было продержаться достаточно времени, чтобы не дать в обиду РПКСН, пока те наносят ракетно-ядерный удар. И эту задачу наши корабли проекта 1143 вполне способны были выполнить – не зря же наши противолодочные вертолетоносцы оснащались весьма мощной для того времени ПВО.

Кстати будет сказано, утверждение, что ЗРК «Киева» быстро устарели в связи с появлением С-300, на мой взгляд, не совсем верно. Во-первых, официальное принятие на вооружение морской модификации С-300Ф произошло только в 1984 году, так что если «штормы» и устарели, то не быстро. А во-вторых, несомненные плюсы С-300Ф вовсе не сделали «Шторм-М» хуже, чем он был, а был он весьма грозным ЗРК. Иными словами, автомат Калашникова великолепен, но от его появления трехлинейка хуже убивать не стала.

Но вернемся к использованию ТАКР-ов вертолетоносцев в качестве опорных кораблей «защищенных боевых районов». Что могли бы противопоставить этой тактике американские и натовские ВМФ? Не слишком многое. Заблаговременное развертывание столь же многочисленных, сколь и малошумных АПЛ в советских морях уже нельзя было считать панацеей, а что еще? В период напряженности ввести в советские «защищенные районы» авианосные ударные группировки? Но гнать АУГ в Баренцево или Охотское моря еще до начала войны, означало обречь их на почти неминуемую гибель. Обнаруженные и отслеживаемые еще в мирное время авианосцы в наших внутренних морях неминуемо стали бы непростой, но все же законной добычей советских надводных, подводных и воздушных сил.

Конечно, можно было попробовать вести противолодочный поиск палубными самолетами и вертолетами с авианосцев, маневрирующих в известном отдалении о «защищенного района», благо боевой радиус палубной противолодочной авиации вполне позволял это делать, но… Много нелестных слов было сказано по поводу наличия на наших ТАКР-ах тяжелого ракетного вооружения – противокорабельных ракет «Базальт».

Мол, плавучему аэродрому ракеты не нужны, его функция – обеспечивать действие своей авиагруппы и именно под эту задачу и должна быть «заточена» конструкция корабля. Все это верно – для авианосца. Но для наших ТАКР-ов наличие «Базальтов» в известной мере гарантировало отсутствие вражеских авианосных групп в радиусе 550 километров от корабля. Чтобы там не говорили сегодняшние аналитики, но американцы даже и в мирное время старались держать свои АУГ вне пределов досягаемости советских дальнобойных ПКР.

Конечно, можно рассуждать и так – зачем ставить ПКР на вертолетоносец, лучше сделать его поменьше и подешевле, а ракеты пусть несут специально предназначенные ракетные крейсера, как надводные, так и подводные. Но есть нюанс – в СССР ни в 70-е годы, ни позднее вовсе не было изобилия тяжелых кораблей, способных нести дальнобойные ПКР «Базальт»/«Гранит». И идея сделать качественный аэродром для 22 вертолетов, а потом увеличить его еще немножко и поставить «Базальты» вовсе недурна – это проще и дешевле, чем строить отдельный корабль для 8 пусковых установок ПКР, установленных на ТАКР-ах проекта 1143. Поэтому получается совсем интересно – автор, безусловно, согласен с тем, что на авианосцах ПКР не нужны, но сожалеет, что ТАКР-ы проекта 1143 несли всего 8, а не, скажем, 16 пусковых «Базальтов» - в отличие от авианосцев, на них «Базальты» были вполне уместны.

В итоге в период предвоенного развертывания ТАКР проекта 1143 представлял собой тот еще «сюрприз» - его вертолеты были способны контролировать подводную обстановку на сотни километров, не давая наши подводные лодки в обиду, но в то же время никакой вражеский корабль, оказавшийся ближе, чем в 550 км не чувствовал себя в безопасности. АУГ, конечно, могла нанести удар палубной авиацией с дистанции и 600 и 800 км и уничтожить ТАКР, но время, которое затратит авианосец на нанесение такого удара, а потом - на выход в «защищенный район» и поиск наших РПКСН было слишком велико, чтобы надеяться уничтожить наши «стратеги» до запуска ими баллистических ракет.

Было и еще одно место, где ТАКР-ы проекта 1143 могли принести ощутимую пользу –Средиземное море, вотчина 6-го флота США. Общеизвестно, что наша 5 ОПЭСК, постоянно присутствующая в этом регионе, имела совершенно самоубийственную задачу в лучших традициях японского «божественного ветра» - камикадзе. Ни при каких условиях корабли 5 ОПЭСК не могли выжить в войне - в условиях отсутствия баз и превосходства средиземноморских флотов НАТО они могли только погибнуть в неравном бою. Но перед смертью они должны были нанести тяжелейший, неприемлемый ущерб противостоящим им силам и развернутым в средиземноморье натовским ПЛАРБ, разменяв свои жизни на 6-ой флот США, имевший важное стратегическое значение. В открытом океане соединение во главе с ТАКР с СВВП безусловно проигрывала бой АУГ, но особенность средиземноморского театра в том, что он относительно невелик и во многих местах, расположившийся посредине моря ТАКР перекрывал его «Базальтами» от европейского до африканского берега. Здесь 5 ОПЭСК действительно имела возможность следить за АУГ 6-го флота и в случае Армагеддона нанести свой первый и последний удар. Здесь вертолеты ТАКР могли в преддверии войны «вести» вражеские субмарины или контролировать действия корабельных соединений, а с началом войны тяжелые ПКР оказались бы очень даже кстати. Даже применение СВВП имело какие-то шансы на успех, если слежение за неприятельскими силами осуществлялось с дистанции 80-120 километров или ближе.

Что интересно, для задач сопровождения АУГ в средиземноморье наши ТАКР-ы проекта 1143, возможно, подходили даже лучше, чем классические авианосцы. Следить за противником в преддверии ядерного апокалипсиса они могли немногим хуже, ведь для того, чтобы осуществлять круглосуточное наблюдение с относительно небольших дистанций не обязательно иметь самолеты ДРЛО, сойдут и вертолеты, если их достаточное количество (а их было как раз столько, сколько нужно). В условиях подавляющего натовского превосходства в воздухе, наши авиагруппы в любом случае не смогли бы защитить корабли 5 ОПЭСК, и были бы уничтожены, тут качественное преимущество самолетов с горизонтальным взлетом с катапультного авианосца вряд ли чем-то могло помочь. В то же время ТАКР проекта 1143 обходился куда дешевле авианосца – имея стандартное водоизмещение в 30,5-32 тыс. тонн три наших ТАКР-а весили примерно столько же, сколько один американский «Нимиц» и по цене вряд ли сильно его превосходили.

Конечно, логика кошмарная: «Ему все равно погибать, так пусть будет хоть ценою подешевле!», но ведь сама концепция 5 ОПЭСК, которая должна была умереть, попутно изувечив противника… Что тут скажешь? Только то, что доблесть наших экипажей, заступавших на боевое дежурство, будучи обреченными на гибель в случае начала конфликта, достойна всяческого уважения и памяти благодарных потомков.

Суммируя вышесказанное, можно констатировать: конечно, многое из того, что «умеет» многоцелевой авианосец с авиацией горизонтального взлета, оставалось для наших тяжелых авианесущих крейсеров недоступным, но все же ТАКР-ы проекта 1143 отнюдь не стали бесполезными кораблями и, более того, значительно усилили мощь советского военно-морского флота на случай полномасштабного ракетно-ядерного конфликта. Не являлись бесполезными ТАКР-ы проекта 1143 и в мирное время – флот наконец-то получил какую-никакую палубную авиацию и приступил к освоению нового для себя оружия, приобретая тем самым бесценный опыт.

Вместо постскриптума хотелось бы отметить, что ставка на СВВП, которую сделал Д.Ф. Устинов, к сожалению, себя совершенно не оправдала, а ОКБ Яковлева с треском провалило задание, порученное ему Партией и Правительством. Решение о создании истребителя-перехватчика вертикального взлета и посадки было принято в 1967 году, но даже спустя 24 года переживший трех генеральных конструкторов Як-141 все еще не был готов к серии. И это при том, что по своим ТТХ он сильно уступал не только палубному перехватчику Су-33, но даже и Миг-29. Конечно, можно было бы потратить еще кучу времени на его доводку, но во времена, когда создавался Су-30 и шли работы по машинам пятого поколения, такое решение вряд ли могло считаться хоть сколько-то разумным.

В статье использовались материалы:
1. В.П. Заболоцкий "тяжелый авианесущий крейсер "Киев"
2. С.А. Балакин "Противолодочный крейсер "Москва""
3. А. Грек "Авианосцы России: 6 забытых проектов"
4. В.П. Заболоцкий "Тяжелый авианесущий крейсер "Адмирал Кузнецов""

Автор Андрей из Челябинска